А чем Огастес Финк-Ноттль и Хильдебранд Глоссоп отличались от Фредди Виджена?
Я стоял, нерешительно перебирая верёвку, и мне кажется, плюнул бы на это дело и пошёл бы спать, если бы вдруг не представил себе, что произойдёт при первом ударе колокола с Бассет, которая до сих пор колокола не слышала и не знала, на что он способен. По правде говоря, от одной этой мысли мне резко полегчало, и сомнениям моим пришёл конец. Я сжал руку, упёрся ногами в землю и дёрнул за верёвку изо всех сил.
Как я уже говорил, звук колокола не напоминал щебетанье ласточки. Когда я слышал его в последний раз, я отдыхал в комнате на другой стороне дома, и тем не менее соскочил с кровати так резво, словно подо мной разорвалась бомба.
Вообще-то, я ничего не имею против шума и громких звуков. Помню, однажды Конина Поттер-Пирбрайт притащил в <Трутень> полицейский свисток, подкрался ко мне сзади и начал в него дудеть, а я с лёгкой улыбкой откинулся в кресле, закрыл глаза и представил себе, что нахожусь в опере. А когда юный Тос, сын моей тёти Агаты, решил проверить, что будет, если он подожжёт пакет с фейерверком, это тоже не причинило мне особых неудобств.
Но пожарный колокол Бринкли-корта меня доконал. Дёрнув за веревку с полдюжины раз и чувствуя, что могу оглохнуть на всю оставшуюся жизнь, я пошёл к лужайке перед домом посмотреть, не пропали ли мои труды даром.
Можете мне поверить, даром они не пропали, по крайней мере в том смысле, что на лужайке было народа не меньше, чем (по образному выражению Анатоля) сельдей в бочке. Тут и там мелькали дядя Том в лиловом халате, тётя Делия в жёлто-голубой ночной рубашке, а также Анатоль, Тяпа, Гусик, Анжела, Бассет и, наконец, Дживз в перечисленном мною порядке. Все были на месте, и нельзя было сказать, что хоть одной головы недоставало.
Но (как вы понимаете, именно это меня озаботило, дальше некуда) по присутствующим было незаметно, что кто-то из них недавно занимался спасательными работами.
Само собой, я надеялся, что увижу Тяпу, участливо склонившегося над Анжелой под одним деревом, в то время как под другим Гусик будет лихорадочно обмахивать Бассет полотенцем. На самом же деле Бассет стояла рядом с тётей Делией и дядей Томом, которые в один голос уговаривали Анатоля не нервничать, а Анжела с Гусиком сидели на траве напротив друг друга с отсутствующими выражениями на лицах и потирали ушибленные места. Тяпа, ни на кого не обращая внимания, ходил по лужайке взад-вперёд в гордом одиночестве.
Вы не сможете со мной не согласиться: картина была удручающей, и когда я сделал знак Дживзу подойти, в душе моей бурлили чувства, о которых, надеюсь, вы догадываетесь.
- Итак, Дживз?
- Сэр?
Я всегда считал, что эти сэровские замашки до добра Дживза не доведут. Я бросил на малого суровый взгляд.
- В каком смысле <сэр>? Посмотри внимательно, Дживз. Оглянись вокруг. Твой план с треском провалился. Лопнул, как мыльный пузырь.
- При ближайшем рассмотрении, сэр, действительно можно сделать вывод, что события развернулись не так, как мы предполагали.
- Мы?
- Как я предполагал, сэр.
- Так-то лучше. Разве я не говорил, что ничего у тебя не выйдет?
- Насколько я помню, сэр, вы выразили сомнение по поводу удачного исхода дела.
- <Сомнение> не то слово. Сомнение здесь ни при чём. Я с самого начала утверждал, что твоя затея - чушь всмятку, плешь в полоску. Когда ты впервые заикнулся о своём плане, я назвал его отвратительным и был прав на все сто. Я тебя не упрекаю, Дживз. Не твоя вина, что у тебя произошёл вывих мозгов. Но впредь - прости, конечно, если я раню твои чувства, - я не намерен обращаться к тебе за советами, если речь не пойдёт о самых элементарных вещах. Я говорю тебе об этом открыто и прямо, Дживз. Надеюсь, ты понимаешь, что я предельно честен с тобой для твоей же пользы.
- Конечно, сэр.
- Я имею в виду, без хирургического вмешательства не обойтись, что?
- Совершенно верно, сэр.
- Я считаю:
- Прошу простить, что осмелился прервать вас, сэр, но мне кажется, миссис Траверс пытается привлечь ваше внимание.
И в этот момент громогласное <Эй!>, которое могло слететь только с уст моей вышеупомянутой родственницы, убедило меня в правоте Дживза.
- Будь любезен, подойди-ка сюда на минутку, Аттила, если тебя не затруднит, - прогремел хорошо мне знакомый (и в некоторых случаях - любимый) голос.
По правде говоря, мне стало немного не по себе. До меня только сейчас дошло, что я ещё не придумал веской причины, которая смогла бы оправдать моё несколько странное поведение, а тётя Делия из-за куда более мелких проступков, чем объявления пожарных тревог в неурочный час, обрушивала на головы провинившихся проклятья, давая волю языку и не стесняясь в выражениях.
Однако, когда я к ней подошёл, она была внешне абсолютно спокойна. Лицо её вроде как застыло, если вы понимаете, что я имею в виду. Короче, глядя на неё, становилось ясно, что эта женщина страдает, но держит себя в руках.
- Ну, Берти, любимый, мы здесь, - сказала она.
- Вижу, - осторожно ответил я.
- Как тебе кажется, все на месте? Никто не отсутствует?
- По-моему, нет.
- Замечательно. Насколько приятнее дышать свежим воздухом, чем валяться в душной постели. Мне как раз удалось заснуть, когда ты затрезвонил в колокол. Ведь это ты в него затрезвонил, моё дорогое дитя, верно?
- Да, я звонил в колокол.
- Тебе захотелось дёрнуть за верёвочку? Или по другой причине?
- Я подумал, в доме пожар.
- А почему ты так подумал, мой маленький?
- Мне показалось, я видел пламя.
- Где, мой сладкий? Скажи своей тёте Делии.
- В одном из окон.
- Понимаю. Ты вытащил нас всех из постелей, потому что у тебя было видение.
В этот момент дядя Том фыркнул ещё громче и убедительнее, чем в своё время Тяпа, а Анатоль, чьи усы повисли до неприличия, установив своеобразный рекорд, пробормотал что-то о горбатых обезьянах, которым могила по колено, и, если не ошибаюсь,
- Я признаю, что ошибся. Приношу свои извинения.
- Не извиняйся, лапочка. Нам всем здесь очень нравится. Если не секрет, что ты делал в саду?
- Просто гулял.
- Понятно. Скажи, а ты долго ещё собираешься гулять?
- Нет. Я пойду домой.
- Прекрасно. Видишь ли, дело в том, что мне тоже хочется домой, а я не смогу заснуть, зная, что ты остался в саду наедине со своим богатым воображением. А вдруг тебе покажется, что в окне моей спальни сидит розовый слон, и ты начнёшь швырять в него кирпичами?: Ну ладно, Том, нам пора. Представление окончено: Да, мистер Финк-Ноттль?
Гусик, присоединившийся к нашей компании, буквально трясся от возбуждения.
- Послушайте!
- Я слушаю вас, Огастес.
- Послушайте, что нам делать?
- Лично я собираюсь лечь спать.
- Но дверь закрыта.
- Какая дверь?
- Входная дверь. Кто-то её затворил.
- Значит, я её открою.
- Но она не открывается.
- Тогда я войду в другую дверь.
- Но все другие двери тоже закрыты.
- Что? Кто их закрыл?
- Я не знаю.
Я высказал предположение:
- Может, ветер?
Тётя Делия бросила на меня один из своих взглядов.
- Не искушай меня, не надо, - умоляющим голосом произнесла она. - Только не сейчас, драгоценный мой.
И действительно, неожиданно я понял, что ночь сегодня выдалась на редкость тихой.
Дядя Том откашлялся и посоветовал забраться в дом через окно. Тётя Делия вздохнула.
- Каким образом? Может, это под силу Ллойд Джорджу или Уинстону Черчиллю? Даже не мечтай. После того как ты закрыл окна своими решётками, в них даже жулик не заберётся.
- Ах да. Конечно. Ну, тогда позвони.
- В пожарный колокол?
- В звонок.
- Зачем, Томас? В доме никого нет. Вся прислуга в Кингхэме.
- Но, пропади всё пропадом, не можем же мы оставаться в саду ночью.