Но больше всего им понравилось огромное ведро с водой, подвешенное на шестах и опрокидывающееся разом. По незнанию папа с мамой вначале оставили под ним дочь одну, и водяная масса сбила ребёнка с ног. Дэлли упала и довольно сильно перепугалась, захлебнувшись, но тут же попросила ещё, и когда папа попытался взять её на руки и встать вместе с ней, вырывалась до тех пор, пока её не оставили в гордом одиночестве и не опрокинули ведро по новой. Во второй раз Дэлли выстояла. Её счастью не было предела, а родители чуть не лопнули от гордости.
Поплавали и на надувных кругах, которые Алекс тут же окрестил «пончиками». А вот на лодках с электромоторами, некоего аналога машинок в Диснейленде, где можно врезаться друг в друга и играть в догонялки, катались уже только вдвоём с мамой – папе хватило и катера в океане.
Вернулись к себе на остров затемно. По пути вымотанный ребёнок уснул, а когда проснулся, мама сразу же обнаружила у него температуру.
– Дэлли, что у тебя болит? – Жаклин склонилась к дочери.
– Доченька, у тебя болит что-нибудь? – зачем-то продублировал Александр и тоже пригнулся к кровати.
Эдельвейс лежала вялая и почти безучастная в постели родителей в спальне, поскольку, получив остров в своё полновластное владение, их «барахольщица» стянула с кровати ребёнка в гостиной всё бельё, собрала в кучу и взгромоздилась дожидаться хозяев.
Но даже в кроватке папы с мамой было похоже, что девочке больше всего хочется, чтобы её оставили в покое.
– Я не хочу кушать, – наконец промямлила она.
– Тебя тошнит? – тут же подсказала мама.
– Да, – недовольно буркнула Дэлли. О еде ей теперь больше нравилось разговаривать с папой – он не волновался и не огорчался, а позволял есть что хочешь и делать это как получится. И нередко присоединялся.
– Я же говорю: она перекупалась, – развела руками доктор Фортескью. – Плюс акклиматизация.
– Но она не может подцепить здесь какую-нибудь заразу? Ты ей все прививки сделала? – паника в голосе папочки вроде бы пошла на убыль, но всё-таки выдавала в нём состояние настороженности, а никак не желанной расслабленности.
– Александр, а зачем, по-твоему, мы в Лондоне целый месяц перед вылетом сидели?
Хотя, если называть вещи своими именами, то сидеть им было некогда.
Прибыв тогда в Лондон из Шотландии, Александр опять пропал на два дня в офисе, но тем не менее успел купить дочери мягкую игрушку «растущую гусеницу», которую очень удобно обнимать ночью во сне и закидывать на неё ногу.
Всё дело в том, что в процессе совместного проживания внезапно выяснилось, что Дэлли с пелёнок привыкла ночью обнимать маму и менять свои, столь глубоко уходящие корнями в быт, традиции, как англичанка и консерваторша, не собиралась. Алексу вскрывшийся факт приятно грел нутро, ибо лишний раз доказывал, что в ночах Жак присутствовала только их дочь, но тем не менее, эту практику решил прекратить, поскольку планировал сам занять это тёпленькое, во всех смыслах, местечко. Итак, к гусенице прилагались дополнительные сегменты тела. Их можно было привязывать летами и замками к хвосту, чтобы игрушка могла «расти» вместе с ребёнком. Этим же вечером на семейном совете насекомое торжественно нарекли Доротеей или кратко Дорри.
А маме папа успел приобрести уже совсем взрослые, но не менее полезные вещи: MakBookPro и iPhon7 с Hangouts и Viber в них. Обеспечив, таким образом, любимую женщину продукцией от «Яблока» и всем, что к ней прилагается, мужчина на третий день улетал к себе в «Большое Яблоко».
Само расставание было тяжёлым. Или даже давящим. Но Жаклин уже заранее смирилась с тем, что разлука с Алексом для неё априорно болезненна и трудна, и по-другому не может быть, потому что не может быть никогда. Это часть её сущности. Сущности женщины, любящей до самозабвения.
«Чёртова работа!» – моментами ругалась она на себя. Когда дело дошло до того, что ЕГО не будет рядом, девушка готова была бросить абсолютно всё, послать к чертям ещё больше и не отрываться от МакЛарена ни на фут. Ни на дюйм.
Но тут же понимала, что и это тоже не выход. Так нельзя. Да и не изменит это ничего – как его не привязывай к себе, как себя не приковывай к нему: физически, эмоционально, финансово, юридически, социально, если он захочет уйти – уйдёт. И даже если пристегнуть наручниками к батарее, отгрызёт себе руку, как волк в капкане – лапу, и будет таков.