Ну, да как бы там ни было…
— Видишь ли… — Александр почесал нос, — я еще не совсем перевелся… я попал под программу обмена студентами. Насколько знаю, по окончании программы в Глазго планируют остаться два человека из Оксфорда. На их место должны взять меня и еще кого-нибудь. А на эту программу попасть было — да, сложно. Нужно было свои тесты и результаты показывать, подтверждать кое-что, кое-что доздать, собрать кучу бумаг, заполнить много всякой фигни, в общем, волокиты много, как всегда. — Он отхлебнул кофе и посмотрел вслед парочке, прошедшей мимо их столика.
— Ты считаешь, оно того стоит? — Жаклин зеркально пригубила свой латте. — Ваш Универ ведь тоже очень не плох.
Алекс решил начать издалека. Он несколько секунд молча смотрел на девушку напротив своими выразительными «тюльпанами», как бы призывая её сосредоточиться на том, что сейчас скажет. Но не тут-то было, иногда, твоё лицо — враг твой, потому что, глядя на него, очень трудно сосредоточится на чем-то другом. Не удивительно, что единственной мыслью Жаклин на тот момент была:
«Боже! Ну и глаза!»
— Это правда, что ты с мистером Фортескью объездила чуть ли не весь мир? — Парень откинулся на спинку стула, показывая свою готовность к долгому разговору. Но на самом деле мысленно он предвкушал:
«Фак, скорей бы вечер, и я оттянусь с парнями. Сегодня должна собраться компашка. Квёльц должен был уже прилететь из дому, да и Том с Сэмом обещали подтянуться. Конечно, если бы не профессорша, можно было бы прихватить с собой вон тех трёх обезьянок парням на закуску… — подумывал Александр, мельком взглянув на трёх девиц, взглядами уже, практически, предложивших ему себя во всех позах. — Вон как сиськи на стол вываливают. Хотя эти макаки за этот неполный час уже просто задрали меня. Вечер я уже с ними, пожалуй, не дотяну, сколько бы ни выпил. Да и вообще… баб на сегодня довольно», — подытожил он, мысленно плюсуя сюда и свою собеседницу.
— Ну-у-у… — Жаклин не могла так сразу согласиться с такой сильной формулировкой, — не то чтобы весь, но — да, я с одиннадцати лет разъезжала с ним по площадкам и объектам, да.
— Можешь перечислить, где ты побывала?
— Могу, конечно, но это долго. А зачем тебе? Мечтаешь стать археологом и повторить дядюшкин подвиг? — она отлично понимала, что у неё мало времени, чтобы зацепить парня чем-нибудь в себе и в то же время узнать о нём самом как можно больше, чтобы понять, в кого же она, всё-таки, влюбилась, кто он, и почему именно он? А поскольку с незапамятных времён знала, что лучший друг и собеседник, это тот, кто меньше рассказывает — больше слушает, то разговаривать о себе очень не хотела, тем белее, что, действительно, чувствовала к парню совершенно искренний, неподдельный интерес. Девушка бы и двух слов не смогла связать в ответ на вопрос: «Что интересного ты ждёшь от восемнадцатилетнего парнишки?», но чувствовала, что ей с ним будет интересно, даже если он будет зачитывать ей правила пожарной безопасности на лодочной станции.
— Увы, но нет. — Юноша слегка улыбнулся, и на его красивом лице отобразилось что-то на манер «я оценил шутку». — Ничего не имею против заслуг мистера Фортескью, но этот мир полон других примеров для подражания.
— Можешь перечислить? — повторила его вопрос Жаклин с улыбкой.
— Могу, но это долго, — повторил её ответ Александр, возвращая улыбку. — А зачем тебе? Хочешь бросить медицину и стать финансовым воротилой?
— Медицина и финансы — это не взаимоисключающие вещи, если ты об этом, — заступилась за медицину медик.
— Тоже верно. — «Вечер перестаёт быть томным», — подумал Александр. — Тебе понравилось? Я имею в виду — тебе понравились все эти разные страны, разные люди? Побывав во стольких местах, ты бы хотела жить в одном из них? Или всё равно бы выбрала Лондон или Оксфорд?
— Я уже думала над этим. Если бы у меня был выбор…
— Выбор есть всегда.
— Ну, да, может быть ты и прав…
— Я прав, — Александр обезоруживающе улыбнулся.
«День прожит не зря», — выскочил вывод в голове у Жаклин при виде этой улыбки. Но разговор требовал своего.
— Ещё раз меня перебьёшь… — с игривой угрозой сказала девушка. — Категоричность — привилегия дураков, сомнения — повинность мудрых.
— Да-да, слышал. Извини. Продолжай, пожалуйста. — Юноша скорчил такую умилительную извиняющуюся физиономию, Жаклин только каким-то чудом не кинулась к нему через стол на шею с объятьями. Или с кулаками. Она бы сейчас с одинаковым удовольствием и зацеловала, и поколотила бы его.
— Так вот… — настала её очередь подыскивать формулировки, — наверное, я просто не очень сильно хотела, но если бы мне это не стоило больших усилий, я бы выбрала Нью-Йорк.
Александр опешил, и его «тюльпаны» не заставили себя ждать, заслонив собой чуть ли не половину его лица.
«Если он продолжит в том же духе, я начну грязно ругаться. Вслух», — предупредила неизвестно кого девушка.
— Правда? Нью-Йорк? Ты не шутишь? — Он полностью подался к ней, навалившись на стол.
— Ты считаешь, что Нью-Йорк можно выбрать только в шутку?
— Да не-е-е-ет, наоборо-о-о-от, — протянул он, принимая свою обычную, расслабленную позу. — Этой зимой с Кирком ездил в Америку, в Нью-Йорк и мне там жуть как понравилось. Даже не то, что понравилось, понимаешь, это моё место и мой город. Там всё для меня, и всё как я люблю. — Интонации парня полнились пониманием того, сколько ему предстоит сделать, прежде чем это место, действительно, станет его.
— Отлично понимаю.
— Во-о-от. Мне в Нью-Йорке посоветовали, что там лучше пробиваться с Оксфордом… или Кэмбриджем. Короче, с громкими именами, которые там слышали. Глазго — это не то. Вот я приехал и решил перевестись. Еще в апреле начал подыскивать способ. Вот подвернулась эта программа. Но у меня четвёртое место в курсовом рейтинге за первый год, наверное, поэтому меня взяли.
— В каком колледже ты будешь учиться?
— Святой Магдалены.
— Оу, это круто. Далеко пойдёшь!
— Да, я тоже думаю, что круто, но в связи с этим, я бы хотел тебя кое о чем попросить. — Студент весь собрался и сосредоточился, ибо для него настал момент «икс» — скоро уже могла вернуться из магазина Дженни. Он замолчал, весь подался слегка вперёд на свою собеседницу.
«Может нужно было её слегка покадрить? — на миг прикинул вариант паренёк. — Нет, не стоит — слишком много рисков. Так что…», — отмёл он это, теребя в вытянутых на столе руках салфетку, и уставился на девушку, в ожидании реакции, своими красивыми, как вырисованными, мягкими «тюльпанами», от чего взгляд у Жак заметался. В поисках, за что бы зацепиться, и остановился на руках юноши. На свою голову.
— Да, слушаю тебя. — Она собрала всю свою не то храбрость, не то наглость и вздёрнула на него подбородок.
— Видишь ли, моя мать, судя по всему, выбрала тебя с твоим мужем в мои соглядатаи в Оксфорде. — Он сделал паузу, давая возможность Жаклин вобрать в себя информацию. Когда та, на минуту задумавшись, дала ему знак продолжать, он продолжил. — Я точно не знаю, когда это случится, может, пока ты будешь здесь, а, может, уже по связи, в Оксфорде, но она обязательно с тобой поговорит и попросит приглядывать за мной: пригласить меня к себе в гости, познакомить с твоим мужем, познакомиться с моими друзьями там, — Александр поводил глазами в пространстве кафе и сделал винтовой жест рукой, — с моей девушкой, ну, не знаю, — он с раздражением откинул мятую салфетку, — что-нибудь еще может придумать, и, хоть я не имею ничего против всего этого, но только, сама понимаешь, всё должно быть не так. Мне жутко не нравится, что она меня контролирует или делает вид, что контролирует, поэтому я тебя прошу, пожалуйста, согласиться на эту роль и пообещать ей, что будешь за мной приглядывать.
Увидев, как после слова «приглядывать», девушка легко дёрнулась на стуле и у неё слегка округлились глаза, Александр заговорил быстрее.
— Не бойся. Всё не так страшно и серьёзно, как рассказываю, и всё это только на первых порах. Со временем, когда привыкнет, что меня нет здесь, с ней, в Глазго, она забудется, потому что я не собираюсь устраивать забегов в ширину, и вся эта её затея сойдёт на нет. Но если ты не согласишься, она не успокоится, пока не найдёт кого-нибудь другого и, скорее всего, это будет какая-нибудь её хорошая знакомая или подруга, которая начнёт выполнять весь этот мамашин бред буквально и не успокоится, пока всё не испортит.