Утром, отдав старому археологу посылку из Музея естествознания в Лондоне и предсказуемо потеряв его до сегодняшнего вечера, она могла бы спокойно, в своё удовольствие колдовать на кухне. Но после такой прогулки охоты к кондитерскому делу у неё поубавилось, да и время уже немало — около трёх по полудню, поэтому, направляясь с Александром к его машине, Жак попросила подсказать ей какую-нибудь кондитерскую или булочную с хорошим выбором тортов.
— А зачем тебе его покупать? Закажи его в кафе у матери, тебе тамошний кондитер наваяет любой торт, — искренне удивился Алекс.
— Я могу сама наваять себе торт не хуже твоего кондитера, мне просто некогда.
— Ты любишь готовить, да?
— Да. Очень.
— Твой муж — счастливый человек.
— Типичный ответ мужчины, — девушка состроила ехидную гримаску.
— Да-а-а-а… — протянул мужчина, — поесть я люблю. — И засмеялся. И тут его пронзило что-то типа догадки. Он понял, чем берёт его Жаклин:
«Я понимаю её юмор. Она в состоянии меня рассмешить. Да! Точно! Обычно, когда тёлки пытаются меня насмешить, мне хочется смыться куда подальше от неловкости. А эта вот — смешная. Тогда точно — в жопу её. Довезти к дядюшке, к этому Ламу, и — свободна».
— Поехали, по пути покажу тебе хорошую кондитерскую.
— А ты где-нибудь бывал? Кроме Штатов? — Жаклин, сидя рядом с парнем на переднем сидении, пристёгивала ремень и поправляла юбку сарафана.
— М-м-м-м… да, я бывал пару раз на школьных каникулах в Барселоне и Гамбурге. — Алекс, захлопнув свою дверцу, нажал на кнопку пуска двигателя, и мотор послушно отозвался тихим урчанием. — Пару раз ездил с мамой к тёте Эстер во Францию, сначала в Пюто, а потом она переехала в Париж, и мы были у неё в гостях еще и там. — Он посмотрел по зеркалам и начал выруливать со стоянки, умелыми, уверенными движениями перехватывая руль.
А Жаклин очутилась в нирване — наконец-то! Наконец-то и она, а не только всякие там девицы в кафе, могла полюбоваться на это произведение природы по имени Александр МакЛарен, не опасаясь быть уличенной в пожирании глазами.
Сейчас, когда они оказались наедине в небольшом, замкнутом пространстве автомобиля, и Алекс следил за дорогой, Жак могла позволить себе чуть покайфовать. Она ни о чем не думала и не давала мысленно никаких характеристик тому, что видела, просто смотрела, и всё.
Внешность Александра сама по себе являлась для неё истинным нескончаемым источником эстетического наслаждения, а красота Алекса с его красивыми руками, лежащими на руле крутой тачки, да еще с этими его плавными, уверенными движениями, заставляла сейчас девушку жалеть, что дядюшка живёт в самом Глазго (да еще и, как назло, не на самой окраине), а не где-нибудь в Инвернессе или, еще лучше, в Гиллсе.
«Если бы не торт, пришлось бы уповать на пробки», — тоскливо подумала миссис Рочестер.
— Один раз мы отдыхали всей семьёй на Канарских островах и один раз — в Греции. И последний раз, ты уже знаешь, я был за границей, когда Кирк брал меня с собой в Штаты, в Нью-Йорк. Но кроме Нью-Йорка, я там нигде не побывал. Летали туда и обратно, — закончил Алекс, останавливаясь на светофоре и поворачиваясь к своей пассажирке, которая, не ожидая этого, сделала вид, что смотрит в его окно на магазины на той стороне улицы.
«Чуть не попалась», — подумала Жаклин.
«Ага, попалась!» — подумал Александр и посмотрел в окно Жак.
— И чем тебя так привлёк именно Нью-Йорк? Вот ты говоришь, что это город для тебя. А каким нужно быть городу, чтобы быть для тебя? — пассажирка оценивающе бросила взгляд на своего водителя.
— Это должен быть город с возможностями. — Загорелся зелёный, и водитель, передёрнув рычаг, нажал на газ.
«Оу! Однако. — Девушка была впечатлена. — Может, ты еще и не совсем вляпалась, Жаклин, паренёк-то явно с амбициями».
— Возможностей Лондона тебе недостаточно, — продолжила раскручивать она тему.
— Лондон тоже хорош. Но Нью-Йорк лучше. Лондон слишком… ну, как бы тебе это сказать… — парень согнутой костяшкой указательного пальца левой руки почесал нос, собираясь с мыслями. — Нью-Йорк больше универсален, понимаешь? Он более свободен, более мобилен и отзывчив. В Лондоне вся эта история, старина, традиции, которые нужно чтить, все эти условности и пунктики. В Нью-Йорке нет такой степени снобизма и церемонности, отстранённости и дистанцированности. Мне это больше подходит. Да и тебе тоже, ты же сама сказала. — Парень мельком взглянул на свою слушательницу, боясь оторвать взор от дороги.
«Ого! А ему точно восемнадцать? Может, больше?» — Девушку охватило некоторое воодушевление, будто получила подарок на Рождество. Надежду. Надежду — в подарок. Надежду на то, что Алекс окажется достоин того чувства, которое она к нему испытывает, что он умный, адекватный человек, парень, мужчина, в конце концов.
Влюблённая была очень рада.
Но всё равно возразила:
— Я немного с других позиций подхожу к этому городу.
— И с каких же? — Юноша включил правый поворотник и стал закладывать поворот. Под действием центробежной силы он немного наклонился к девушке, несмотря на ремни безопасности и анатомические сиденья, и она всё-таки не удержалась и потянула ноздрями ту лёгкую воздушную волну, которую спровоцировал он своим движением.
Жак почувствовала только лишь запах чистоты, мыла и всё. И никакой туалетной воды.
«Аскет?» — поставила она себе в уме галочку.
— Для меня Нью-Йорк, в первую очередь, город на любой кошелёк, это приятно и всегда может пригодиться.
«Черт бы её побрал с её мозгами», — скрипнул зубами паренёк.
— Еще мне нравится, что там всё очень просторное: большие квартиры, широкие дороги, широкие тротуары, огромные гипермаркеты. У них к любой школе, любому магазину, везде можно подъехать на машине. В Лондоне об этом приходится только мечтать, сам, наверное, знаешь. В Нью-Йорке тесным и сплошь неудобным, и закрытым принято считать Манхэттен, но даже он, по сравнению с Лондоном, а тем более, с Оксфордом, очень даже комфортный. Но мне не нравятся тамошние школы. Мы с дядюшкой жили четыре месяца в квартире его большого друга, мистера Ватербарта, далеко не в самом центре города, в Куинсе, я там три месяца ходила в старшую школу, и мне очень не понравилось. И учителя, и ученики, и преподавание — я бы не отдала своего ребенка в такой бардак. Они заботятся не об образованности своих граждан, а только об их профпригодности и компетентности, а мне этого мало.
«Фак! Как там зовут её мужа? Мои поздравления, чувак».
— А вы с твоим дядей Кирком где жили в Нью-Йорке? В отеле? — «Что-то я увлеклась», — подумала про себя Жаклин.
— Да. В Бикон на Бродвее, в верхнем Вест-Сайде.
— Ого! Это дорого.
— Да. Но Кирк всегда там останавливается, с самого первого раза. Да мы и из Манхэттена-то не выезжали — дядя был всё время занят. Я только однажды съездил один на Лонг Бич в Бруклин, погулять, посмотреть.
— Ты вот говоришь, что город должен предоставлять возможности, а какие возможности тебе нужны? Я понимаю, что это карьера, но всё-таки. — Девушка от любопытства склонила голову набок.
Алекс немного помолчал, как бы что-то формулируя в голове, а потом озвучил:
— У Кирка есть небольшой филиал в Нью-Йорке. Я хочу, чтобы он мне его передал. Да он, в принципе, и сам не против. Я так думаю, в Нью-Йорке мне этот отдел будет легче раскрутить и поднять на ноги, чем в Лондоне.
— Ясно. А чем занимается твой дядя, если не секрет? — Жак, заметив, что парень не очень хочет распространяться на эту тему, давала ему возможность к отступлению.
«У этого Кирка что, своих детей нет?» — мелькнуло у неё между тем в голове.
— Ну, начинал он с виски и изделий из шерсти, занимался фрахтом судов, а сейчас у него строительная компания. Он строит много всякого и разного: от всяких хранилищ и ангаров до жилья и офисов.
— Ты тоже хочешь этим заниматься? — Девушка уже видела, что просто нагло испытывает терпение парня и оказалась права — он не ответил.
— Вот неплохая кондитерская. — Алекс сбросил скорость и прижался к обочине. — Во всяком случае, так утверждала одна моя знакомая девушка. Сам я сладкого не ем и не покупаю его никогда.