«Чёрт! — заскрежетала зубами Жак. — Я всё собиралась напомнить ей, что это горный цветок!»
— Эдельвейс — это очень редкий красивый цветок, — продолжил Кирк, — который растёт так высоко в горах, куда не забирается ни единый другой цветочек, понимаешь? Так вот и ты, когда вырастешь, тоже станешь редким интересным человеком, и тебе тоже покорятся многие вершины. Добро пожаловать в семью, — он опять притянул к себе ребёнка и радостно поцеловал в щёчку.
А отстранившись, впервые взглянул на жену.
— Я в шоке, — сказал он ей тоном выражения: «Меня сделали».
— Брось, — махнула рукой женщина. — Если подумать, то ничего из ряда вон не произошло. От любви иногда рождаются дети, это нормально, — укоризненно глянула она на мужа. — И именно вот такие красивые, — кивнула Жаклин на Дэлли. — Так что… всё идёт своим чередом, — сказала, как отрубила, женщина и, улыбнувшись гостям, вышла из комнаты.
Кирк вмиг задумался.
— М-да, — закивал он головой как болванчик, — всё идёт своим чередом. — А потом подхватился и опять обратился к девочке. — Ну, так вот, скоро из садика вернётся мой сын Деодор и я тебя с ним познакомлю. Он хороший мальчик, я его очень люблю. Вы с ним поиграете.
— Я не хочу с ним, я хочу в Дислэнт, — вдруг заявила Дэлли и гордо вскинула подбородок.
У месье Бикстера округлились глаза, и он восхищённо захлопал ресницами.
— Оу, моя радость, сегодня в Диснейленд уже поздно. А завтра утром я лично отвезу вас на карусели, хорошо?
Ребёнок ответил не сразу. Девочка о чём-то подумала, но всё-таки утвердительно кивнула.
— Вот и договорились, — подытожил Кирк, садясь в кресло и наконец-то расслабляясь. — Это Бикстер, — гордо кивнул он подбородком на Дэлли и посмотрел на Алекса, как бы продолжая какойто их давний спор. — Однозначно.
— Дэлли, идём, переоденемся, — встала с кресла Жаклин и уже направилась на выход, но тут поднялся со своего места Александр.
Он всё это время сидел и подмечал весь немой диалог между дядей и своей любимой женщиной.
Вообще-то, по его мнению, здесь должно было последовать от Кирка «Прости» по отношению к Жаклин, но судя по всему, дядя этого делать не собирался. Как оказалось, выказать готовность и претворить её в жизнь — это разные вещи и требуют они приложения разных усилий и подключения различных душевных сил.
Поэтому Алекс молча подошёл к Жаклин и даже с какойто неприкрытой страстью и налётом агрессивности обнял её за шею, а, притянув, с чувством прижал и кратко поцеловал в губы.
— Спасибо, — сказал он, отстранившись. — Я люблю тебя, — и опять чмокнул в губки. После чего отпустил.
Жаклин просто не смогла не зыркнуть на Кирка. Месье Бикстер сидел, облокотившись о ручки кресла и соединив подушечки растопыренных пальцев перед собой. Ну, конечно же, в его глазах преобладало покровительственное одобрение. А как же иначе! Но не только. Девушка могла дать голову на отсечение, что смотрел он на Алекса в этот момент ещё и с какойто даже любовью. И что это была за любовь, известно только Кирку и Богу.
Глава 64 Сказка на ночь
Глава 64
Сказка на ночь
После того как хозяин дома пообедал, и все обменялись последними сплетнями и новостями из Глазго, Нью-Йорка и Лондона, не забыв про Кэмерона Прайса (о котором у дяди пока был секрет от племянника) мужчины удалились в кабинет, а женщины уехали забирать из садика Додо и погулять с ним в Булонском парке, расположенном неподалёку.
Деодор оказался мальчиком довольно живым и резвым, действительно очень похожим на Тильду (только подбородок и губы были точь-в-точь как у Кирка), поэтому обещал вырасти в привлекательного молодого красавца, повторив «подвиг» своего двоюродного брата Алекса. К тому же ещё и ростом он оказался уже заметно выше Дэлли, хоть и родился на полгода позже.
При первой же встрече на свою двоюродную племянницу парень только лишь рассеяно взглянул и принялся рассказывать маме о том, как сегодня кто-то из девочек поливал цветы и разбил кашпо, а он не подпускал детей к осколкам, чтобы никто не порезался, а потом помогал уборщице всё это собирать.
В столице Франции стояла прекрасная летняя погода. Что-то около двадцати пять градусов. День угасал, и солнце уже приготовилось вот-вот скатиться за горизонт. Дневной ветерок ещё не перестал перемешивать между собой запахи парижских улиц, поэтому в воздухе витали и ароматы хлеба, и жаркого, и горячего камня, и кофе, и ещё много чего непонятного и неуловимого. На то он и Париж. Шлейф от выхлопной трубы какого-то не до конца, сжигающего топливо, мотора тут же уносило неизвестно куда, а на его место спешил дух прохлады и сырости из метро. Звуки мегаполиса тоже старались не отставать и предлагали прохожим всю палитру больших городов: от шума автомобилей до стука каблуков и несильных шипящих звуков из наушников встречных меломанов всех возрастов и цветов кожи.
Но на улицах всего этого замечать не принято. Там принято спешить по своим делам.
В парке Булонь на детской площадке было довольно многолюдно, но это абсолютно никого не смущало — здесь собирались в основном парижане, а их толпой не впечатлишь и не спугнёшь.
Жаклин очень обрадовалась их совместному походу в парк. Во-первых, ей нравилась Тильда, и проведённое с ней время обещало много приятностей и удовольствия, а во-вторых, у девушки появилась хоть какая-то возможность удовлетворить своё любопытство.
Естественно, разговор всё время вертелся вокруг детей, но всё-таки доктор Фортескью расспросила Матильду и о том, что с ней конкретно случилось в ту аварию и о самочувствии сейчас.
— Вегетативная система сильно нарушилась… начались проблемы со сном, — стараясь не жаловаться, равнодушным спокойным тоном рассказывала Тильда. — И вот всё никак не восстановится, — пояснила она, погладывая, как Додо тянет верёвочные качели, пытаясь их запутать.
Жаклин всё это отлично понимала и, разговаривая, старалась, так сказать, рассуждать и давать советы изнутри проблемы, то есть так, как если бы подобное случилось с ней самой. Но ещё ей очень не терпелось поговорить о Нью-Йорке.
— А вы с Александр очень сильно меня удивили, — вдруг неожиданно сама затронула эту тему миссис Бикстер.
Жаклин ответила не сразу.
— Да, вот так всё получилось, — развела она руками.
— И что вы планируете делать дальше?
— Алекс хочет, чтобы мы поехали с ним в Нью-Йорк, — не очень уверенно поделилась девушка.
— А с Джесс он хочет развестись.
— Да. Ты её встречала?
— Конечно. Мы же останавливались у Александра на Манхеттене. Но она была только ещё на восьмом месяце, поэтому их сына я не видела.
— И как она тебе?
Тильда немного замялась, а потом заулыбалась.
— Посплетничаем? — лукаво зыркнула она на Жаклин.
Матильде нравилась эта молчаливая, серьёзная, милая девушка, и ей очень захотелось сделать для неё что-нибудь приятное. К тому же, женщина считала, что Жаклин должна быть сполна вознаграждена за то, что родила своему мужчине такую прелестную дочь и воспитывала её долго одна и многое простила этому красивому молодому засранцу.
— А как мне, взрослой женщине, европейке до корней волос, может быть молоденькая американка. Никак, — пожала плечами мадам Бикстер. Она молила Бога, чтобы Жаклин ей поверила, потому как на самом деле, не очень приветствовала европейский снобизм и пренебрежение по отношению к Новому свету. Считала это глупым, близоруким и недальновидным. — Она почти ничего не говорила, и я с ней почти не общалась. Кирк всё время был занят на фирме, а я с Додо ездила по подругам. У меня в Нью-Йорке живут две мои хорошие приятельницы. Я показывала им сына.
— А как она общалась с Алексом?
Тильда состроила скептическую гримаску.
— Да ты знаешь… такого уж их общения я не заметила, — взгляд женщины сделался слепым от воспоминаний и всплывших картинок перед глазами. — Не помню. При мне они разговаривали между собой мало. Я, наверное, должна попросить прощения у Алекса, если скажу, что мне тогда всё показалось странным, — Жак посмотрела на свои руки. — Я имею в виду эту беременность. Этот парень не похож на идиота, который будет делать детей направо и налево.