Вдруг, Отец почувствовал себя властелином мира, перед которым звезды должны вставать на колени и при первом хмуром жесте рассыпаться в космическую пыль. Несколько новеньких купюр заставили его поверить, что все дороги перед ним открыты и нет других преград перед ним кроме вечности и вселенной.
Осень лениво проводила Отца до ворот больницы, она от умиления проронила на нос страннику несколько листьев, которые специально приберегла на этот случай на ветке липы. Она покачала грустными ветками вслед уходящему космическому беглецу, она лизнула спину жесткой щетиной кустарника и оставила лоскут от куртки себе на память. Когда путник вышел за ворота, осень на прощание хлопнула ему ржавой калиткой и запела грустную песню железными кольцами цепей на качелях. Так будет всегда. Осень любила Отца, поскольку тот родился осенью, но эта любовь навеки останется неразделенной, потому что странник лишь во дни смятения обращался к осени за помощью, в другие дни он словно не замечал ее, а иногда и лютовал. Осень плакала мелкими слезами, которым не было числа. Слезы, сливаясь, рождали маленькие серые ручейки, крутящие павшую листву и комья грязи, затем они стекались в лужи, вокруг которых, задрав штанины, обходили люди. Это плата за неразделенную любовь, за несбывшиеся мечтания, за рухнувшие надежды, и платить должен тот, кто станет сему свидетелем. Все просто: на любви, как на войне, и горе тому, кто не примет эти правила.
Отец шел под моросящим дождиком и даже не замечал его. Он думал сейчас о том, какой он будет его малыш, тот, который родится несколько месяцев спустя. Узнает ли он когда-нибудь, что у него через несколько веков родится единокровный сводный брат, который будет летать на Луну, чтобы встретиться там с любимой девушкой, или полетит на Ио, исследовать грандиозные черные пещеры, или отправится на Плутон, раскрыть тайну древних строений, или отбуксирует Кваоар поближе к Солнцу, чтобы было удобнее добывать плутоний? Наверное, нет. Скорее всего, малыш, который родится в этом веке, однажды спросит у своей матери: где мой папа? И та ему ответит, что папа отправился на Южный полюс растапливать льды, чтобы добыть человечеству чистой воды. И, конечно, малыш будет гордиться таким героическим отцом, положившим свою жизнь на благо человечества, и он не догадается, что его отец только что прошел мимо него, за руку ведя другого маленького человечка. И скорее всего мама, которая родит от безымянной пробирки, будет глубоко несчастной женщиной, не нашедшей счастья меж людей, но готовой безвозмездно подарить всю себя целиком, без остатка, малышу, который никогда, никогда не узнает правды о своем папе.
Очень грустно расти без отца. Очень неудобно будет потом, когда придет сознание неполноценности своей маленькой семьи, кивать маме или молчаливо обходить в разговоре темы, касающиеся родителя и однобокости воспитания. Это– печать на лице, которую придется волей-неволей носить всю жизнь и после нее. Безотцовщина. Сейчас мало кого можно удивить этим. Таких людей очень много, тех, которые выросли без отца, которые не знали теплоты отчих рук, или тяжести его ремня. Гораздо хуже, если маленький человек растет без маминых поцелуев, но и скупые объятия отца тоже чего-то стоят. Что лучше, родиться без папы или не родиться совсем? У каждого свой жизненный путь, и никому не позволено решать за других. Так было и так будет.
А тот мальчик, который родится несколько веков спустя, у него есть шанс увидеть своего папу, пусть на плоской, не объемной бумажной фотографии, пусть в глобальной базе данных в виртуальном измерении. Ему, если он захочет, будет позволено подойти к старой могиле с истлевшими костями, поклониться ей и сказать: папа, прости мою маму, она сделала большую ошибку, лишив счастья сразу трех людей скоропалительным и необдуманным поступком. Прости, если сможешь, прости и прощай.
Обремененный деньгами, Отец начал было уже подумывать остаться, но трезвый рассудок, все же взял верх над минутной слабостью. Денег, которые Отец приобрел столь необычным для него способом, должно было ему хватить месяца на полтора, если бы он жил в общежитии. Если же снять квартиру, этой суммы не хватит и на месяц, просто уплатив плату за проживание. Жить в общежитии невозможно, у Брусова– исключено. Здесь вездесущий федерал, от которого нужно правдами и неправдами скрыться. Мало вероятности, что он останется караулить Отца несколько месяцев, непостижимым путем перемещаясь с места на место. В любом случае полноценной учебы не получится, а, следовательно, делать в этом городе нечего.