Отец отправился на остановку, где нашел для себя место в дальнем углу, сев в автобус. Большая гармошка, скрипя и заваливаясь на бок, везла Отца прочь от этого места, где он почувствовал себя человеком. Впервые за прошедший год ему не нужно было притворяться, скандалить с Басмачом, препираться с Рыжей и ее несносной маман. Здесь он дома. Только здесь и сейчас, в этом времени он будет по настоящему счастлив. Рыжая. Что ж, ты сделала очень ответственный шаг, с которым тебе жить всю оставшуюся жизнь. Бог тебе судья. Странно, почему она так легко отказалась от своего счастья? Неужели, Отец так плох? Неужели, он так непроходимо алчен и испорчен? Ведь любила же она его. Куда все делось? Если бы не этот необдуманный поступок, Отец остался бы там, в будущем и жил бы с ней в какой-нибудь псевдореальной маленькой квартирке, растил бы сына, которого назвал бы Олегом. Он ходил бы с ним на берег великой реки играть в камушки и дивиться на огромных железных мужиков, стоящих на холме у реки, потрясая над головой огромным многотонным черным мечом. Он бы научил маленького сына делать рогатки и палил бы в палисаднике по пустым консервным банкам и фотографиям своих начальников. Он бы полетел с сыном на Луну, чтобы прокатить его под прозрачным прочным куполом Армстронга. Все было здорово.
Отец размышлял, что было бы, если бы … Если бы Рыжая не бросила его, он бы остался в грядущем, а это значит, что в прошлом, в банке спермы, не оказалось бы генетического материала, по которому его смогут идентифицировать в будущем и забрать на несколько веков вперед. Значит, Рыжая, сама того не зная, предотвратила темпоральный кризис? Да, думал Отец, время– очень странная штука. Здесь причинно-следственные связи принимают очень интересный и запутанный вид. Это значит, что «после того, не значит вследствие того». Хотя, здесь нет ничего необычного, логика и упрямство фактов существуют независимо от их восприятия и отношения к ним. Они существуют вне времени и расстояний и с ними невозможно не считаться. Быть может теперь, когда логическая цепочка обрела недостающие звенья, в виде банка спермы, могло бы все наладиться, кто его знает что было бы, если бы … теперь назад дороги нет. Тот Отец, который сейчас будущем, теперь его соло. Ему сейчас воевать с виртуальным Басмачом и с маман Рыжей. Сейчас нужно думать о другом: как скрыться от федерала, точнее как скрыться– вопрос решенный, необходимо выработать план, согласно которому жизнь снова встанет в привычное русло.
Время текло, колеса вертелись. Отец оказался на привокзальной площади, где толпилось много народа, не смотря на утро и на понедельник. У странствий свои законы. По площади, запруженной автомобилями и троллейбусами, меж ног бегали черные дети южных гостей. Мамаши черных детишек сидели прямо на асфальте, для мягкости и удобства подложив под себя намокшие листки газеты. Одеты они были в рубище, которым машину протирать от городской копоти подумаешь сорок восемь раз. Цветные широкие юбки, которые сшиты еще на заре веков, были грязными на всем своем протяжение, не только у подола. Заплатки из разнородной ткани не были видны из-за пестроты этой одежды. Из-под широких грязных полей туалета южные мамаши нет-нет показывали свои ноги в коричневых дырявых гамашах, в пробрешинах которых были видны грязные худые ноги. От серости и непогоды женщины кутались в мохнатые шали, которые едва ли спасали их от осенней стужи. В руках они держали маленьких, совсем крошечных детишек, завернутых в такое же разношерстное тряпье. Некоторые груднички громко кричали, другие молчаливо посапывали на руках у своих грязных матерей. Женщины в нервных конвульсиях трясли рукой, вскидывая ее от подола до груди, что стороны казалось, будто они подзывают всякого проходящего мимо, и говорили со странным южным акцентом:
–Помогай, помогай.
Старшие братья и сестры тех, которые покоились на руках матерей, бегали меж честных людей и клянчили еду и грошик. Грязные неухоженные дети с рваными штанишками и черными пятнами грязи на лице и руках не оставляли сомнений, что рацион у них примерно такой же чистоты и свежести как и туалеты. Отец выгреб из кармана всю мелочь, которая осталась у него от билета, купленного в автобусе, и ссыпал на подол ближайшей несчастной южной гостьи из Таджикистана. Раздавать деньги, стараясь разделить мелочь на всех смысла не было. Отец знал, что эти люди живут стаями и в конце трудового дня всю свою нехитрую выручку складывают в один котел.