Направление тоннеля перешло в горизонтальную плоскость. Об этом свидетельствовали и показания вертикальных стабилизаторов машины. Вдруг вспыхнул яркий свет. Отец зажмурился. Кар вынырнул из недр огромной горы на плато. Серое грозовое небо показалось вдруг очень ярким, что Отец принял дневной свет за вспышку. Кар остановился.
Отец откинул носовой иллюминатор и вышел из машины. Пронизывающий ветер набросился на странника. Он спутал волосы, плюнул в лицо липким дождем, принесенным из глубин моря, попытался сорвать одежду и обругал своего гостя.
–Ах, мать твою растак.– Ругался Отец.
Он мгновенно вымок и продрог. Дышать стало много труднее чем в Тристане. Здесь, на горном плато стала ощутима низкая концентрация кислорода. Пройдет еще немало лет, прежде чем на Изольде будет достаточно кислорода, чтобы стало возможным без кислородной маски прогуливаться по горам, собирая грибы.
Ветер рвал и метал. Горное плато, раскинувшееся на многие сотни метров, было подвластно всем ветрам, у которых испортилось настроение. Ветер менял направление так же быстро, как и мимика у Суси. Здесь небо казало еще более непроницаемым, чем у подножия горы, на побережье. Здесь было его безраздельное царствие. Оно клубилось и перемешивалось ветрами, оно чернело и серело в зависимости от настроения, оно хмурилось и гневилось, наблюдая за неколебимостью суши. Ему все было не по душе.
Отец, прикрывая глаза от яростных атак ветра и дождя, пошел по плато, которое было и космодромом. Возле скалы в нише Отец увидал наблюдательную наземную башню. Она же была и обсерваторией. Она нам не нужна, подумал Отец. За стеной огромной скалы стояло несколько небольших корабликов, которые было невозможно спрятать в тоннеле. Они стояли и стоически сносили все превратности бушующей стихии.
Вот и он, подумал Отец, увидав бот с эмблемой федеральной службы. Это мог быть только он. Лишь один бот стоял с включенным аварийным освещением и габаритными огнями. Посадочный люк был открыт, трап выдвинут.
–Вперед, мой друг, нас ждут великие дела,– крикнул в непогоду Отец и бросился к машине, которая сулила тепло и уют.
Взобравшись на борт по посадочному трапу, Отец крикнул, что было сил, превозмогая шум штормового ветра.
–Борт, задраить люки.
Трап убрался в недра бота, люк принял свое законное место, отгородив маленький мирок аппарата от внешних катаклизмов. Наступила звенящая тишина, стоило боту обрести герметичность.
–Борт, температуру салона сделай тридцать два градуса, пока не обсохну. Там видно будет.
Зажужжали ламинарные вентиляторы. Стало жарко. Дрожь убралась прочь. Отец прошел в командный отсек и уселся за кресло первого пилота.
–Борт, подготовить старт.– Скомандовал Отец.
Включилась SMART-система бота. От правил предстартовой подготовки никто не уходил. Бортовая автоматика тестировала все свои системы. Отец, сидя в теплом и мягком кресле, наблюдал за бортовым самоанализом.
–Борт к старту готов.– Доложил бортовой баритон.
Отец вспомнил голос бортового компьютера, который был установлен на его спасательном шлюпе. Сложилось такое впечатление, будто того мужика, с которым Отец болтал всю дорогу до Цватпы и обратно, незаметно принесли и посадили в этот бот. Ну что ж, подумал Отец, пусть будет такой голос. Видимо на всех кораблях конфедерации используется этот баритон.
–Ну, так чего же ты ждешь? Полетели.– Сказал Отец и приготовился к старту.
Отец посидел минуту, наблюдая за бушующей непогодой. Бот не тронулся с места.
–Тьфу, ты,– Плюнул Отец.
Теперь нужно было вручную проверить все бортовые системы. Не мог Трибун испортить и этот бот, чтобы избавить меня от этого мучения, подумал Отец.
–Ладно, поехали. Бортовой компьютер.– Недовольно проскрипел Отец.
–Норма.– Ответил баритон.
–Навигационные системы.
–Норма.
–Система жизнеобеспечения.
–Норма.