Его лицо кажется почти серым, видно, как много сил уходит на то, чтобы стоять и готовить одновременно, но он улыбается так широко, так открыто, как делал до своей болезни.
Джордж все еще не может отойти от шока. И Фреда это искренне забавляет.
- Я так неотразим с лопаткой в руках, что ты до сих пор не закрыл рот? - смеется он.
Джордж тут же спохватывается.
- Ты в жизни кроме бутербродов ничего не готовил, и я немного удивлен, знаешь ли, - отвечает он честно. Фред снова смеется, закидывая голову назад.
- Надо же когда-то начинать.
Джордж не в силах оторвать глаза. Этот Фред такой настоящий, такой, каким не был давно, и это так странно, так непривычно и так прекрасно.
Молча Джордж подходит к брату, чтобы помочь, но тот отталкивает его. Касание легкое и не остановило бы даже ребенка, но Джордж послушно отходит.
- Сегодня я за тобой поухаживаю, - улыбается ему Фред.
- С чего бы? – не сдерживает фырканья Джордж. И тут же прикусывает язык. Идиот. Ну что он несет? Совсем забылся, пораженный увиденной с утра картиной. Фред не обращает на это внимания. И не отвечает. Но в тишине Джордж слышит невысказанные фразы.
«Это мой последний завтрак, и я хочу приготовить его сам».
«Ты заботился обо мне все эти месяцы. Дай мне в последний раз позаботиться о тебе в ответ».
Фред готовит омлет из остатков своего молока, хлеба и сосисок. И когда Джордж пробует это, то сразу выдыхает:
- Очень вкусно! Черт, ты скрывал от меня свой кулинарный дар все эти годы!
- Ещё бы, - Фред явно польщен. – Ты бы сразу же сделал меня кухаркой.
Джордж со слегка излишним аппетитом поедает свою порцию, когда Фред вдруг накладывает и себе. А когда начинает есть, то Джордж вообще забывает, как дышать. Он месяц не видел, как брат питается чем-то существеннее сливок. И сейчас ему кажется, что это лучшая картина на свете. И если бы не бледность лица, не запавшие глаза и острые скулы, не дрожащие пальцы и не капли пота на висках, можно было бы поверить, что всё хорошо.
Завтрак проходит идеально. А через двадцать минут Фреда рвет всем, что он только что съел. Джордж гладит его по спине, пока он содрогается в конвульсиях, отправляя содержимое своего желудка в унитаз.
После, когда обессиленный всем этим Фред начинает дремать в ванне с теплой водой, Джордж идет мыть посуду. Он знает, что находится в этом доме последний день. Не представляет, куда отправится потом, что вообще будет, но он благодарен этому уютному месту и людям, что здесь живут, и хочет привести всё в порядок.
В другой жизни у них с Фредом был бы похожий домик. Такой же теплый, небольшой и светлый.
Когда Джордж возвращается, Фред уже проснулся и даже выбрался из ванной. Пошатываясь, он одевается, а потом оборачивается к брату и делает умоляющие глазки, которым Джордж никогда не был в силах отказать. Да и, кажется, никто на свете.
- Хочу гулять.
- Фред.
Джордж хочет сказать «ты на ногах едва стоишь», «тебе же больно, и не ври, что нет, я вижу, как ты морщишься, когда думаешь, что я не смотрю». Но он удерживает в себе эти слова и просто кивает.
На улице пасмурно, и Фред корчится, глядя в небо. Джордж знает, что ему хочется увидеть солнце. С тех пор, как ему начали сниться кошмары, в которых была только темнота, он прикипел к свету особенными чувствами.
- Эй, - окликает его Джордж, - хочешь за руль?
Фред неверяще таращиться на него и улыбается ярче любого солнца. Джордж бросает ему ключи, и брат ловит.
- И я снова с тобой, красавица, - шепчет Фред, поглаживая руль. Джордж тихонько хмыкает, но не может сдержать нежную улыбку.
- Ты порой так похож на папу, - вырывается у него. Фред поворачивает голову и подмигивает.
- Думаю, мы с ним родственники.
- Как знать. Я вот точно, а насчет тебя не был бы так уверен.
Фред коротко смеется и заводит машину. Он проезжает совсем немного, когда руки начинают трястись так, что невозможно вести. Джордж пересаживается на его место и смотрит обеспокоенно, но Фред ничуть не расстроен. Кажется, сегодня ничто не способно испортить ему настроение. Даже смерть. Наверное, так он и должен ее встретить – улыбаясь вопреки всему.
Они долго ездят по городу, останавливаются везде, где Фреду хочется. Потом заезжают в магазинчик, где долговязый похожий на медведя парень проявляет их последнюю пленку.
- Новая нужна? – лениво спрашивает он, перекатывая во рту жвачку. Фред вопросительно смотрит на Джорджа, и тот отвечает, сглатывая возникший в горле ком:
- Нет.
Без Фреда что ему снимать?
Фотографии им отдают в бумажном коричневом пакете. У них нет денег, но они поздно вспоминают об этом. И тогда Джордж отдает парню свои часы. Они с Фредом купили себе такие на первую выручку от магазина – дорогие, наверняка, стоят намного больше проявленной пленки. Но не для Джорджа. Потому что для него нет ничего дороже этих фото.
Потом они едут за город, туда, где шумит прибой. Останавливают машину на обочине и выходят посмотреть на океан. Фред опирается на Джорджа, когда они медленно бредут вдоль кромки, а волны с шепотом накатывают на их босые ноги. Вдалеке одинокая девушка играет с большой золотистой собакой. Громкий лай смешивается с шумом воды и редкими криками каких-то птиц.
Фред щурится, вглядываясь вдаль.
- Я бы завел собаку, - вдруг выдает он. Джордж на миг вздрагивает, почти неуловимо, но Фред держится за него и замечает.
- Какую? – немного сипло от долгого молчания спрашивает Джордж. Фред кивает вперед.
- Такую же. Назвал бы его Бадди.
- Бадди? Как того лисёнка из сказки?
- Ты помнишь? – Фред улыбается и тяжело дышит. Ему сложно идти и разговаривать одновременно. – Это же была наша любимая история в детстве.
- Ага.
Конечно, Джордж помнит. Сказку о лисёнке Бадди, злом колдуне и его драконе. В конце Бадди всех победил, конечно. И освободил лес от злодеев. Когда Фред с Джорджем были совсем маленькими, они часто играли в эту сказку и каждый раз спорили, кто из них будет Бадди. Потому что злым колдуном, без сомнений, они всегда делали Перси. Тот сердился, что его отвлекают, плевался и ворчал, чем только больше раззадоривал младших братьев.
Какое-то время они шагают в тишине, наслаждаясь спокойствием и друг другом. Пока Фред снова не нарушает молчанием первым.
- Я рад, правда, рад, Джордж.
Джорджу кажется, что мысленно Фред уже развернул с ним целую беседу, и эта фраза просто случайно вырвалась вслух. Но брат продолжает, развевая сомнения.
- Это лучше, чем погибнуть в бою.
Джорджу кажется, его только что пнули в живот. Даже дышать становится больно. А Фред будто не понимает.
- По крайней мере, я увидел тебя. Я не остался там, под завалами, не зная, кто победил. А сейчас… я верю, что всё будет хорошо. И знаю, что ты в порядке.
Джордж останавливается. Его рука на спине брата начинает дрожать, и он наклоняется, пытаясь восстановить дыхание, удержать рвущееся отчаяние. Он же дал себе слово – никакой слабости, быть сильным ради Фреда. Ну же.
И всё же срывается.
- Разве?
Ладони Фреда теплые, живые. Настоящие.
- Когда-нибудь будешь, - отвечает он тихо.
Джордж знает, что никогда.
Они больше не говорят об этом. Просто гуляют.
Когда начинает холодать, Джордж доводит брата до машины, усаживает на пассажирское сиденье спереди и везет домой. И ему совсем не кажется странным то, что дом для них – совершенно чужое место.