– Егор! – Ника было рванулась вперед, но очень твердая рука остановила ее и затолкала обратно в джип. Высокая блондинка, очутившаяся внезапно в автомобиле, смотрела на Викторию с усталостью: – Я просила тебя – не лезь в дела, которые не помнишь!
– Вы кто?!
– Вот же, – Сова надулась, – умрешь – узнаешь!
Ника пораженно замолчала.
– Хорошо, – Егор помолчал, дождавшись, пока Дилан перестанет смеяться, – а если я предложу тебе сразиться, Дил? Один на один…
Глаза Люцифера сузились.
– Без посторонней помощи, брат?
– Конечно, Дил, в обмен на жизнь женщины.
– Ты ставишь ее жизнь превыше своей?
– Это мое дело…
Когда дерутся исполины, есть ли смысл вмешиваться смертным? Есть ли силы у человека, чтобы помочь? Нет…
Небо окрасилось багряным светом, яростный ветер заглушил жуткие стоны неприкаянных душ, пронзительные мечи Адептов разрезали небосвод, обрушившийся дождь был соленым и красным. Если судьба всего человечества, Мироздания зависела от идущего боя, так ли важны тонны кровавого дождя? Так ли важны, если ставка – сама жизнь. И так ли важно, сколько времени длиться бою? Путь воина – это тенистая тропа, в конце ждет лишь кружка горячего молока из рук чужой матери. Путь темного адепта, взявшего меч, – это дорога к славе и трону, за которыми ждут проклятия и поругания. Путь светлого адепта, взявшего меч, – это всегда дорога бесконечности, в конце которой ждет вечность. Но никогда не ясно, чем закончится бой, в котором равны Боги и Люди.
Два мощных потока неожиданно схлынули. Егор тяжело вздохнул, вытер рукой пот со лба и поднял глаза на Дилана. Тот был так же вымотан, но злость и отчаяние огнем светились в его глазах, он с ненавистью, сощурясь, смотрел на Егора. Темные воды стали опять прибывать, вокруг Сомерсета забулькала вода, и темные твари, с клешнями, в шипах, издавая страшное зловоние и вой, поднялись из воды. Это было странное, адское, бесчисленное войско, выросшее за плечами Дилана Сомерсета.
– Несть числа этим мразям, – прошептал Егор. Дилан рассмеялся и развел руками:
– Ну что братец? Может, оставим бой? Ты проиграл – посмотри вокруг! Темное небо, ливни, грозы, тела людей и смерти! Или я прекращу! Но ты должен выполнить одну просьбу мою.
– Какую? – спросил Егор, недоверчиво глядя на Дилана. Тот молча подошел к двери джипа и, открыв ее, вытащил молодую девушку. – Убей ее, омой руки кровью невинной, Господи! – смеялся Дил. – Она так любит тебя, что готова идти за тебя, дурака, на смерть! Даже лишь за Имя твое!
Небо разрезала косая молния, черно-бурая львица выскользнула в воду, лапой отшвырнув десяток тварей, следом, из той же огненной молнии, словно в дверь, выпрыгнула высокая блондинка и, став рядом со львицей, гневно посмотрела на Сомерсета. Твари в воде зашипели и отползли в сторону.
– Это не твоя война, сестрица, – в голосе Дилана читалась угроза.
– Моя дочь, Дил, – ровно, даже монотонно произнесла Сова, – ты хочешь, чтобы твой брат убил мою дочь Заряну? Так ли это?
Дилан с тоской и отчаянием посмотрел на Сову.
– Валентина, это не твоя война, мне хуже, чем тебе!
– Ты это устроил! – голос Совы не изменился. – Я не тронусь с места, Егор будет не один.
– Ты пойдешь против Констант? – рассмеялся Дилан.
– Ради своего ребенка – да!
– Не нужно, сестра, – заговорил Егор, – это мой бой, я не омою руки кровью невинной, я буду сражаться.
– Но ты же один? – спокойно спросила Сова, оглядывая его, измотанного, еще не отдохнувшего после ада и войны. – За Люцифером армия. Армия из древних подданных черной химеры.
– Я привык.
– Но ты не один, – не согласилась Сова и вдруг, изменившись в лице – словно надела безжалостную маску, закричала: – Рожден!!! Ригден!!! Помогите брату… Да будет исполнена ваша миссия.
В воде появились два оглядывающих человека.
– Ребята, помогите брату, это ваша битва, – сказала Сова и белой птицей взмыла вверх.
Ригден и Рожден, переглянувшись, посмотрели на Егора. А потом на чудовищную армию перед собой.
– Дил, – Рожден поджал губы, узнав врага.
– Внуки! – рассмеялся Сомерсет. – А я соскучился! Кто вам Торин? Никто! А я ваш дед, ребятки, как нас неудачно столкнула хитрая моя сестрица, а? Давайте ко мне?
– Стой там, где стоишь, – по-медвежьи, рукой отмахнулся от слов Дилана Рожден, – я предан Господу своему, а брат мой – мне. Понял логику? Зря опять кашу заварить удумал.
– Не ко времени, – подтвердил Ригден и, подняв руку, с громким рыком сделал сальто в воздухе, перевернувшись назад. И вот уже на Дила смотрел огромный белый волк, а за ним, словно из прозрачного тумана, возникали волки – волки, не стая – полчище.