– Как тебя зовут? – спросила Марина.
– Дарья.
Марина вскинула брови:
– А фамилия?
– Шовинская, – Даша назвала фамилию матери, на которую пришлось поменять ее прежнюю фамилию, когда она избежала чистки.
Марина вздохнула и встала из-за стола. Она собирала какие-то бумаги в папку и говорила.
– Диплом нам твой подходит очень. Специалистов твоего профиля не хватает по стране. Люди уходят, работа нервная, – Марина на минутку задумалась. – Твоим прямым начальством буду только я! Работать будешь с двумя докторами, познакомишься завтра. Квартиру тебе выделят сегодня в наших домах. Ну а пока все. Рабочий день закончен, завтра к восьми, не опаздывай. Моя секретарь даст тебе ключи от квартиры. Ну, все…
– До свидания, – Даша повернулась уходить.
– Подожди! – окликнула Марина. – А ты не проходила чистку?
Вопрос был рассчитан как неожиданный меткий удар. Марина испытующе смотрела на Дарью, прямо в глаза. Но сиреневые сияющие глаза не пропускали к себе никого, будучи скрыты черными линзами.
– Нет, – ровно и спокойно ответила Даша. – После чистки не берут на медтехника преображения.
– Иди, ладно, – вздохнула Марина.
Из кабинета Даша направилась к столу секретарши. Та, мило улыбнувшись, прощебетала:
– Сейчас мы с вами пойдем за ключами.
Даша слышала, как за ее спиной Марина закрывает дверь. В этот момент кто-то вошел в приемную.
– О! – услышала Даша возглас Марины, перешедший в шепот. – Это неосторожно. У тебя же есть ключи от моей квартиры!
Даша оглянулась и замерла. Это был Агей. Даша с болью и тоской разглядывала его идеальный профиль, слегка насмешливые губы и взгляд, полный какого-то неведомого превосходства и адресованный суетящейся у дверей Марине. Агей сложил руки на могучей груди и молчал.
Секретарша, заметив Дашино смятение, громким шепотом, чтобы было слышно через стол, сообщила:
– Это наш самый красивый врач! Будущий директор Центра…
Даша занервничала, но виду не подала. Сообщение секретарши достигло слуха Агея и он, подняв одну бровь в снисходительной улыбке, повернул голову в сторону Даши и секретарши. Даша взяла себя в руки и выдержала его взгляд. Агей с интересом разглядывал ее, но вдруг, к неописуемому восторгу секретарши, стал бледнеть. Его лицо утратило презрительно-высокомерное выражение. Он тревожно и печально смотрел на Дашу. Воцарилось напряженное молчание. Марина подошла к Агею:
– Да, похожа, похожа. Я сама удивилась! Это наш новый медтех-ник Дарья Шовинская.
– Инквизитор? – равнодушно спросил Агей. – Таки нашли нового… да еще красивого и очаровательного.
Даша удивилась, и Марина объяснила:
– Так за глаза зовут всех медтехников преображения.
Затем Марина мило улыбнулась, взяла Агея под руку, и они вышли из приемной. Секретарша защебетала опять:
– Первый раз вижу, как Байкалов-младший побледнел!
Даша ее не слышала, она отчаянно, мысленно крикнула: «Агей!»
Где-то в коридоре Агей резко остановился, услышав отчетливо свое собственное имя, произнесенное знакомым голосом, который ему нельзя было вспоминать.
Лунный свет золотой дорожкой вел через окно и падал на пол темной, душной комнаты, наполненной тоской. Агей лежал на кровати и курил, на ощупь стряхивая пепел в пепельницу на ночном столике.
– Ты не спишь? – спросила Марина.
Агей молчал. Марина уставилась в потолок.
– Я знаю, почему ты не спишь, – продолжала Марина. – Не забывай, я же психолог. Ты думаешь об этой новенькой?
– Плохой ты психолог. Я думаю о девочке из прошлого, – отозвался Агей. – Ее тоже звали Дашей, возможно, она теперь такая же взрослая…
– Я тебе уже не нравлюсь? – спросила Марина.
Агей молчал и курил. Вопрос Марины казался неуместным. Как могла она нравиться или не нравиться ему? Ему было наплевать на нее. Он ненавидел отца и уже семь лет мстил ему с помощью Марины. Сознание власти над отцом, способности в любую минуту причинить ему боль успокаивало Агея, но все же ранило душу. Месть всегда была обоюдоострым мечом: уничтожая врага, уничтожаешь собственную душу. Агей поднялся с кровати и подошел к окну. Марина жадно разглядывала его точеный, греческий силуэт. Агей это чувствовал.
– А я тебе нравлюсь? – усмехнулся он, не оборачиваясь.
– Ты же знаешь…
– Сегодня опять ночная чистка? Дежурит отец? – спросил тихо Агей.