— Например о том, какого хрена ты устроила этот разгром, — деланно-равнодушным тоном произнёс Слизеринец, опустив руки в карманы брюк.
— Не твоё это дело! — рыкнула девушка, снова с размаху хлопая дверью по ноге Драко, но тому, видимо, было плевать. Зато её тон его явно разозлил.
— Да что ты? — прошипел он, слегка наклоняясь к ней лицом. — А мне кажется, что от части и моё, ведь ты, фактически, мешала мне заниматься.
— Скорее уж мешала трахаться со Слизеринской шлюхой! — вышла из себя Гермиона, оставив в покое дверь и сделав довольно смелый шаг к Малфою. Она явно была в ярости, это было написано в каждой черте её лица, это было написано кровью, медленно текущей по её щеке.
— От шлюхи слышится, — равнодушно произнёс парень, но внутри почувствовал наслаждение от того, что прежняя Грейнджер проснулась в этом занудном существе. — И ты так и не ответила на мой вопрос: какого хрена ты всё это устроила?
— Наверное, потому что вы тоже мне мешали своими… своими…
— Стонами? — с похотной усмешкой поинтересовался Драко.
Гермиона нахмурилась ещё сильнее. Казалось, такая тема явно ей не приятна.
— Вы мешали своими звуками мне, я помешала вам. Всё честно, — заявила она, скрестив руки на груди.
— О, разумеется, грохот разбивающихся в психозе вещей это единственный звук, который ты способна воссоздавать. Ах, точно, — Слизеринец наклонился к ней так, что их лица оказались в паре сантиметров друг от друга, — я ведь забыл про вечное нытьё и хныканье!
Девушка сделала ещё один довольно смелый шаг к нему, и парню пришлось слегка отшатнуться, чтобы их лица не соприкоснулись.
— Заткнись, — яростно прошипела Грейнджер, делая к нему шаг за шагом, заставляя его отступать. — Не тебе говорить мне про нытьё. Я ведь знаю и вижу, что внутри, под маской своей грубой напыщенности, ты во много раз слабее меня и, дай тебе волю, ты ныл бы круглые сутки напролёт, не слушая…
Остальные слова Гермионы вдруг утонули в каком-то тумане. Драко почувствовал, что ему тяжело дышать, а затем вдруг перед глазами возникла совсем другая картина…
” Первый курс. Драко и Блейз сидят в гостиной, дописывая уроки. Блейз мечтательно поглядывает на окно, сквозь которое льётся свет всё ещё тёплого солнца ранней осени, а Драко сидит, подперев голову, и отрешённо смотрит на перо, которым возюкает в чернильнице. — Да в чём дело-то? — Блейз не выдержал. Он весь день наблюдал друга в таком неприятном состоянии. — Ни в чём, — на вздохе выдаёт Драко, записывая пару слов на пергаменте. — Хочешь совет, друг? — произносит Блейз, повернувшись к мальчику. — Если хочешь соврать, то сначала научись. И если не хочешь выглядеть нытиком, то сначала научись прятать неприятные эмоции. — Ого, да ты специалист, — с сарказмом выдаёт Драко, снова тыкая пером в чернила. — Разумеется! А если серьёзно, то я тебе дело говорю. Но есть в этом одно «но» — ты можешь скрывать от кого угодно, но не от лучшего друга, так что колись, что опять сотворил твой папа. Драко неуверенно рассказывает, как, заглянув в подземелье Малфой-мэнора, когда заезжал домой на выходные, увидел, как Люциус пытает какого-то маггла. Мальчик старается описать, как ужасно звучали эти вопли, как подавленно и сломленно выглядел бедный человек, как кровь струилась по его лицу, рукам, телу, пропитывала одежду и оставляла следы на полу. А потом Драко заметила и увела мать, запрещая ему спускаться в подземелье. — Не понимаю, за что это ему? За то что он маггл? — произносит Драко по окончании рассказа, издав новый вздох. — Наверное, да, — отвечает Блейз, хлопая друга по плечу. — Забудь об этом. Многие магглы пытают себе подобных и получают от этого удовольствие, так что это не слишком удивительное явление… А теперь у меня возникло предложение: не отправиться ли нам в Большой Зал? А то ещё обед пропустим. „
—… и, знаешь, я не удивлюсь, если в ближайшее время ты станешь занудой, похуже меня!.. Ты меня хоть слушал?
Малфой резко набрал воздуха ртом и перед глазами сначала возникла каша, а затем уже сама Гермиона и гостиная, куда она загнала парня.
Драко выглядел так, словно его разбудили, облив ледяной водой.
Опять. Опять эти непонятные воспоминания, о которых до сего момента Слизеринец словно и не знал. Он не мог понять, что это. Чувствовал лишь, что внутри что-то словно трескается, даёт сбой…
— Малфой!
Парень сфокусировал взгляд на Гриффиндорке и довольно быстро вернул себе прежний наглый вид.
— Ну чего тебе? Я выслушал твою триаду, и могу сказать, что говоришь ты неплохо, с выражением…
— Что произошло? — перебила его девушка. Её взгляд вдруг перестал быть яростным и раздражённым, он стал внимательным и каким-то… обеспокоенным? — Ты будто задыхался и пялился в одну точку. В чём дело?
— Ни в чём, — ляпнул Малфой. — Может, тебе показалось?
— Да, наверное, — произнесла Грейнджер, потирая переносицу. — Мне стоит поспать.
— Ого, наша зануда ещё и сон потеряла? — Слизеринец ухмыльнулся, снова запихивая руки в карманы брюк. — Как его зовут?
— Что? Ты о чём вообще?
— Я о том, как зовут того несчастного, на которого ты запала, — пояснил ей Драко, и его ухмылка растянулась шире при виде того, как алеют её щёки.
— Знаешь что? Заткнись. Просто заткнись. Сплю я, или нет, кругу ли я вещи, ною ли я, запала ли я на кого-то — всё это моё личное дело, и никак не косается таких мразей, как ты.
— Какие мы умные, — с сарказмом пропел парень, лениво отталкиваясь от стены, о которую облокачивался спиной, и двигаясь в сторону своей спальни.
— Эй, ты не договорили! — воскликнула Гермиона, подбегая к нему и следуя до самой его комнаты. — Прекрати ко мне лезть, понял? Прекрати задавать вопросы, прекрати глядеть на меня ТАКИМ гадким взглядом, прекрати обращать на меня внимание, прекрати меня замечать вообще! Понял?
— Разумеется, — скривился парень и вошёл к себе, захлопнув дверь прямо перед носом у Грейнджер.
— И… И прекрати пугать меня, прижимать к стенам, мешать заниматься! Прекрати делать всё, что хоть как-то касается меня!
— Да, да, конечно, — вяло послышалось из-за двери. Драко всем своим тоном явно выдавал, что ему плевать на девушку и её слова.
— И… И прекрати трахать свою шлюху в НАШЕЙ гостиной! — добавила Гермиона.
— Не переживай, до тебя очередь не дойдёт! — послышалось из-за двери.
Гриффиндорка раскраснелась от ярости и с размаху пнула дверь, а затем резко отвернулась и ушла к себе, звонко хлопнув дверью, что вызвало усмешку на лице Малфоя.
Кажется, прежняя Грейнджер хоть немного осталась в живых.
Комментарий к Глава 16. То, что выжило. И снова я вас обманула, простите.🙏
Мне опять было нехорошо, а тут ещё эти уроки, тесты и сотни тысяч олимпиад... В общем, замоталась.
Поэтому и глава вышла такая себе, извините за это.🙏
Тем не менее, я всё равно
Жду отзывов!💞
====== Глава 17. Попытаться понять. ======
Ей стало только хуже.
Сколько можно мучаться из-за этого самовлюблённого ублюдка? Сколько можно чувствовать себя забитой, уставшей? Сколько можно тихо, бессмысленно плакать, сидя на краю кровати и опустив лицо в ладони? Сколько можно страдать от бессонницы из-за того, что этот урод появляется в каждом её сне?
Она устала, похудела, осунулась. Под глазами появились более явные тени, кожа побледнела. Уголки губ, раньше держащие твёрдую серьёзную планку, приспустились вниз. В её глазах царило отчаяние и невозможная злость, на которую еле хватало сил. Она утратила разговорчивость и общительность, перестала быть выскочкой на уроках, отрешилась от всех и сидела в одиночестве.
От Гермионы Грейнджер осталась лишь тень.
Она страшно злилась на себя, иногда ломала вещи в своей комнате, резала себе руки, дабы хоть физическая боль заглушила душевную. Но после первой недели этого мазохизма он перестал помогать, легче почти не становилось. Боль для неё стала как наркотик. При виде этого человека рядом с кем-либо, её руки начинали трястись и слегка успокаивались лишь тогда, когда она оставляла довольно глубокий, кровоточащий порез на той стороне предплечья, где не видно вен.