Приехавшей полиции он пояснил, что на улице Капуцинок оказался проездом, случайно, и к происшествию отношения не имеет. Гилмор пояснять что-либо вообще отказался, лишь потребовал вызвать представителя британской миссии. Появившийся секретарь посольства удостоверил личность дипломата, однако комментировать ситуацию не стал. А жаль. Было бы интересно узнать, часто ли помощник посла разгуливает по бедняцким кварталам Парижа с саквояжем, полным денег. На них, во всяком случае, можно смело поставить крест. Клошары[16] свою добычу из рук не выпустят…
Отложив газеты, Луи-Филипп озадаченно произнёс:
— Интересная история…
— С вашего позволения, сир[17], не просто интересная, а в высшей степени странная, — подхватил Тьер, поправляя круглые очки в тонкой металлической оправе.
— Чем именно?
— Я бы сказал, всем. К происшествию мы ещё вернёмся, а пока обратите внимание, что все газеты написали о нём почти одновременно, — с поправкой на график выхода каждой из них.
Король просмотрел выходные данные изданий.
— Действительно… Интересное совпадение.
— Если и совпадение, то организованное, сир. Мои агенты побывали в нескольких редакциях. Выяснилось, что каждая из них в один и тот же день получила анонимное письмо. Неизвестный коротко написал, что вчера по такому-то адресу произошло такое-то скандальное происшествие, и предлагал уважаемой газете обратить на него внимание. Особенно с учётом того, что в происшествии фигурируют английский дипломат с крупной суммой денег и знаменитый польский эмигрант… — Тьер покрутил головой. — Естественно, газетчики мимо такой истории пройти не могли. Не каждый день в Париже мостят улицы купюрами.
— Хорошо, с этим ясно… Хотя нет, всё равно ни черта не ясно. (Собственно, король выразился грубее.) Что за аноним? Зачем ему понадобилось, чтобы куча газет расписала это странное происшествие?
— С вашего позволения, сир, я бы высказал на сей счёт некоторые соображения, — скромно сказал молчавший до этого министр иностранных дел.
— Я весь внимание, де Бройль.
— Для меня совершенно очевидно, сир, что этот аноним, кем бы он ни был, не просто обратил внимание прессы на скандальное происшествие, — начал министр, задумчиво щурясь. — Готов биться об заклад, что он сам его и организовал. Если угодно, срежиссировал.
— Почему вы так решили?
— Поведение грабителей, сир. Захватить саквояж с деньгами и разбросать их по мостовой на радость клошарам, — где это видано? Либо грабители сумасшедшие, либо им нужны были не деньги, а скандал. Постановочный характер инцидента очевиден.
— Постановка? Но зачем?
Де Бройль позволил себе слегка улыбнуться.
— Полагаю, сир, что целью нападения было скомпрометировать двух человек — английского дипломата и одного из вождей польской эмиграции, — сказал убеждённо. — Налицо треугольник: Гилмор — саквояж с деньгами — Лелевель. Нас (и читателей) подводят к мысли, что дипломат шёл на встречу с эмигрантом, чтобы передать ему этот саквояж. А значит, британское посольство финансирует деятельность Польского национального комитета. Негласно, разумеется. Иначе зачем назначать встречу в сомнительном месте, а не пригласить Лелевеля в посольство? Или просто не положить ему деньги на банковский счёт официальным порядком?
Луи-Филипп вынужден был признать логику министра. Из рассуждений де Бройля вытекало столь же многое, сколь и неприятное. Настольно неприятное, что засосало под ложечкой. Король поднялся из-за стола и жестом пригласил собеседников за курительный столик в углу кабинета.
— Табак кубинский, а скручены в Испании, — проворчал он, доставая из ящичка красного дерева толстую сигару. — Спрашивается, почему не у нас? Железные дороги прокладываем, а такую безделицу у себя не наладим, загранице кланяемся…
— Наверно, это оттого, сир, что железные дороги строить выгоднее, чем крутить сигары, — серьёзно предположил Тьер.
— Да? Ну, бог с ними… Продолжайте, де Бройль, я вас прервал.
— Сведения о финансовой поддержке англичан вполне стыкуются с другими сведениями, которые мы получили недавно. А именно: комитет Лелевеля готовит новое восстание в Царстве Польском, — твёрдо произнёс министр. Он не стал уточнять, что эти сведения были получены от разъярённого российского посла. — Очевидно, что подготовка требует средств, а деньги для англичан не проблема. Финансируя поляков, они сводят вековые счёты с Россией чужими руками. А поляки, ненавидящие Россию не меньше англичан, рвутся в бой — особенно теперь, когда финансовая подпитка делает восстание вполне реальным. Трогательный союз, не правда ли?