— Так то у Цешковского…
— Ну, считайте, и у меня. Я ведь в особняке все комнаты убираю, его тоже. Запасные ключи от стола и несгораемого шкафа сделала себе потихоньку. То есть, конечно, не я, а слесарь.
— Сняли слепки с замков?
— Сняла, невелик труд.
Ай да девица!
— И вы не боялись?
— Как не бояться! Если бы Цешковский узнал, убил бы, — просто, как само собой разумеющееся, произносит Агнешка. — Но я-то осторожная. Лазила в стол или там в шкаф только тогда, когда он был на выезде.
— Да зачем вам это? — спрашиваю поражённо.
— То есть как это — зачем? А если он от меня налево ходит? А если там любовные письма держит? И вообще, интересно же…
Столь же логично, сколь и простодушно. Зых не из тех, кто получает любовные послания. А вот деловая переписка и разные любопытные документы в шкафу или в столе могут быть вполне. Так что ключи Агнешки — тема интересная…
А между тем заметно, что третья рюмка для неё оказалась лишней. Девушка неожиданно разражается слезами. Поспешно протягиваю носовой платок и начинаю успокаивать:
— Ну, полно вам… На Цешковском свет клином не сошёлся. Вы молоды, красивы, найдёте себе другого.
— Найду, само собой, — соглашается девушка, вытирая глаза. — За это я и не переживаю.
— Ну, так чего плакать?
— От злости, — говорит Агнешка шёпотом, от которого мороз по коже. — Он меня бросил, понимаете? Обидел насмерть. А меня обижать нельзя. — Бросает скомканный платок на стол. — Была любовь, да сгинула. Ненавижу!
Она оскаливается, и я невольно замечаю ровные белые зубы. Да и вообще девушка очень привлекательна. Что лицо, что фигура… Такую любить бы да радоваться. А вот шутить с ней, кажется, опасно, и как бы не пришлось Зыху в том убедиться.
Неожиданно Агнешка гибко поднимается и, подойдя ко мне, без объявления войны садится на колени.
— Это вы зачем? — спрашиваю по возможности спокойно. Хотя спокойствие даётся непросто.
— Ну, мы же решили отомстить, — хрипло говорит Агнешка.
— А мы уже что-то решили? — бормочу в ответ.
— Конечно!
— Послушайте… Вам в детстве не рассказывали, что отношения между мужчиной и женщиной должны основываться на любви, а не на мести?
— Я родом из деревни, а у крестьян всякие глупости про чувства не в заводе… А может, я вас ещё полюблю? И вы меня полюбите? Сами говорите, что я красивая. И вы тоже мужчина видный, одни усы чего стоят. — Легко проводит мизинцем по моим усам. — Густые, вразлёт…
Таких комплиментов мои усы ещё точно не слышали.
— И не вздумай отказываться, — строго предупреждает Агнешка, смело переходя на «ты». — От такого не отказываются!
С этими словами она быстрыми движениями расстёгивает кофту и буквально рвёт её с плеч, обнажая грудь.
И грудь, и плечи выше всяких похвал. Да, это аргумент…
Свои достоинства у меня есть, но, в общем, до святого Антония[24] не дотягиваю. Притом чувствую, что крестным знамением с молитвой от Агнешки не отобьёшься. Да и хочу ли я отбиваться, вот вопрос. Беата потеряна, так не всё ли равно?..
В этот миг алые губы девушки впиваются в мои, ломая остатки сопротивления.
— Погаси свечи, — слышу умоляющий шёпот.
Дверь квартиры открыл Зых.
— А где Бася? — спросила Беата, снимая пальто и при этом как бы не замечая движения Зыха, собравшегося помочь.
— Я её отпустил, — последовал короткий ответ.
— Напрасно, — холодно сказала Беата. — У неё полным-полно дел по хозяйству.
— Хозяйство подождёт, — перебил Зых, морщась. — Нам с вами надо серьёзно поговорить, и Бася помешала бы.
— О чём говорить? Мы уже обо всём переговорили.
— Не спорьте, пани Беата, — непреклонно сказал Зых. — Прошу вас.
Поколебавшись, Беата прошла вслед за ним в гостиную. Села в массивное кресло, машинально поглаживая бархатный ридикюль, а Зых остался стоять, расставив ноги и заложив руки за спину. Молча смотрели друг на друга — Зых мрачно, Беата отчуждённо.
— Вы, наверно, догадываетесь, о чём я хочу сказать, — произнёс наконец Зых.
— Если о том, о чём я думаю, то даже не начинайте.
— И всё-таки я скажу! Пани Беата, мы поженились неделю назад, а я всё ещё не вступил в супружеские права. Мы спим в разных спальнях. Так дальше продолжаться не может, — говорю со всей определённостью.
Произнося короткую тираду, Зых сверлил девушку немигающим взглядом.
— У вас плохая память, пан Цешковский, — сказала Беата ледяным тоном. — Вы, верно, забыли, что наш брак заключён по причинам, которые не имеют ничего общего с обычными человеческими чувствами. (Зых засопел.) Дядя хотел, чтобы я в помощь вам осталась работать в Комитете и была вашей опорой. Пусть так. Ради общего дела я дала себя уговорить. Но при этом я поставила одно условие — категорическое. Вашей женой в полном смысле я стану не раньше, чем восстание увенчается успехом и Польша обретёт свободу. (Зых стиснул зубы до желваков.) В противном случае никакой свадьбы не было бы, равно как и вашего переезда в нашу с дядей квартиру… И вы с моим условием согласились, не так ли?
24
Святой Антоний — раннехристианский подвижник и пустынник, основатель отшельнического монашества. Считается символом целомудрия и аскетизма.