Кстати сказать, биография для роли Мюллера у Броневого была вполне подходящей. Ведь его отец в 30-е годы был высокопоставленным сотрудником НКВД в генеральском чине. И оказался одним из немногих, кто уцелел в Великой чистке. В 1937 г. Броневого-старшего не расстреляли, а всего лишь сослали в поселок Малмыш Кировской области. А свою театральную карьеру Леонид Броневой начинал… с исполнения ролей Сталина и Ленина. Первого он сыграл в спектакле Грозненского Театра имени Лермонтова, а второго — в спектакле Воронежского драмтеатра. Причем его Ленин так понравился и зрителям, и местному начальству, что актеру сразу дали квартиру.
Курьезно, но Броневой, равно как и Леонид Куравлев, в «Семнадцати мгновениях» первоначально пробовались на роль… Гитлера. Интересно, какой гример смог бы сделать их хоть отдаленно похожими на фюрера? К счастью, режиссер это вовремя осознала, и в итоге Гитлера сыграл актер из ГДР Фриц Диц, который чаще всего и играл фюрера в советских фильмах и в фильмах, произведенных в странах соцлагеря. А Куравлеву в конечном счете досталась роль гестаповца Айсмана. Между прочим, фамилию этого персонажа Юлиан Семенов, скорее всего, придумал по аналогии с фамилией главы Гитлерюгенда Артура Аксмана, который был инвалидом: на восточном фронте лишился руки. А персонаж Куравлева на фронте потерял глаз.
А вот Олег Табаков оказался настолько внешне похож на Вальтера Шелленберга, который в его исполнении выглядел весьма симпатичным, что родные Шелленберга многократно смотрели «Семнадцать мгновений весны», чтобы еще раз взглянуть на «дядю Вальтера».
Секрет необыкновенной популярности сериала заключался в том, что впервые по эту сторону «железного занавеса» противники во Второй мировой войне были показаны не в качестве карикатуры или человекоподобных зверей, а людьми умными, по-своему убежденными, не лишенными привлекательных, чисто человеческих черт. И все несчастье их было в том, что служили они бесчеловечному делу. Сам же Штирлиц, произнося тирады о руководящей роли государства, значении идеологии или о «конструктивной критике», заставлял вспомнить о прозрачных аналогиях между национал-социалистическим и советским тоталитаризмом. Да и уж один тот факт, что симпатичный Штирлиц прекрасно вписался в верхушку нацистских спецслужб, не утратив при этом своей обаятельности, как будто говорит о многом. А уж то, что стержнем сюжета стала вполне отвечавшая духу советской пропаганды версия о попытках неких американских кругов, представленных пресловутым Алленом Даллесом, заключить сепаратный мир, имевшая мало общего с действительностью, для зрителя было делом третьестепенным. Зато в глазах принимающих инстанций данное обстоятельство открыло фильму зеленый свет. На самом деле переговоры Даллеса и Вольфа в Швейцарии имели место. И Гиммлер действительно рассчитывал попытаться достичь сепаратного мира с Западом, но только через шведского посредника графа Бернадотта, возглавлявшего шведский Красный Крест. О переговорах Даллеса и Вольфа он вообще не знал. Эти переговоры были начаты по инициативе главнокомандующего войсками в Италии фельдмаршала Альберта Кессельринга, который впоследствии поставил о них в известность Гитлера. Об этом фельдмаршал честно написал в своих мемуарах. Но вот американская сторона, которую представлял Даллес, затеяла эти переговоры с одной целью: договориться о капитуляции германских войск на Итальянском фронте (Карл Вольф возглавлял СС и полицию в Италии), которая и последовала 29 апреля 1945 года. Вольф до 1943 года возглавлял личный штаб рейхсфюрера СС. Однако потом его отношения с Гиммлером были безнадежно испорчены из-за развода Вольфа и его вторичной женитьбы на графине Ингеборе фон Бернстоф. Назначение в Италию было фактически почетной ссылкой. Парадоксальным образом получилось, что фильм создавал «образ врага» не столько в отношении немцев, сколько в отношении американцев — главного потенциального противника в начале 70-х. Может быть, поэтому, многие немцы-нацисты вышли довольно-таки симпатичными.
Во время премьеры «Семнадцати мгновений весны» улицы советских городов пустели, а уровень преступности упал почти до нуля. И та же картина наблюдалась в других соцстранах. Когда один из советских теленачальников посетил братскую Венгрию, он поинтересовался у. своего венгерского коллеги, бегут ли венгры в соседнюю более благополучную Австрию, граница с которой охранялась довольно символически, тот ответил: «Бегут, конечно, но только не в данный момент. Сейчас у нас по телевидению демонстрируют ваши «Семнадцать мгновений весны»».