Я не сказал ничего, но я немного поразмыслил. О, как глупо и как опасно это было, и как извращенный мозг человека должен был дойти до этого. Разум подсказывал мне ответить — «Ты ебанулся, Брант!» и отправиться домой. Но сделать это мне было западло. И еще было одно, почему мы не могли сдать назад, — никто не желал быть трусом.
Мы остались там, Брант, Джон, Дью, я, и Кирби, при этом Kирби поставил ноги на ширину плеч до прихода поезда (он начал получать приход от табака и мог упасть). Мы выстроились рядом с рельсами, в наших глазах отражался блеск патронов, расставленных перед нами. Джон был первым, кто услышал поезд, и по мере того, как мы приближались к исполнению идеи Бранта, я смог услышать, как он тихо пробормотал молитву. Дью стоял правее меня, последним в ряду нашего Бесстрашного Клуба Болельщиков Фредди.
По мере того, как на нас надвигался тяжелый громыхающий состав, и его гул наростал, Джон нервничал все больше и больше, и я был уверен, что он слиняет, но он этого не сделал, и мы все вместе стояли по мере того, как поезд приближался. Мерзкий стук колес ударил в наши уши, и я тупо вытаращился на патроны перед нами, думая какими маленькими они кажутся под колесами поезда. Но чем больше я смотрел, тем ближе они приближались, до тех пор, пока не показались размером с пушечные ядра. Я закрыл глаза и помолился с Джоном.
Расстояние сокращалось, свист гудка звучал громким Уууууу-Уууу-Ууууу, и я был уверен, что он находится выше нас, уверен, что чувствую, как стук колес проникает в мои уши с каждой секундой, чувствую раскаленный металл в моих ногах. Устойчивое чух-чух-чух колес вонзалось в мои уши, и я, закричав, повернулся, и скатился вниз со склона туда, где кончался гравий и начиналась высокая трава. Я бежал и не останавливался, чтобы посмотреть назад, до тех пор пока не почувствовал, что пробежал, как казалось, милю, и после этого упал в траву, мои руки и колени наполнила острая боль.
Вслед за мной, пять или шесть пуль последовательно взлетели в воздух, и я подумал, как же Майк Коннер может стоять при таком постоянном громком звуке, пока нажимает на курок. Мои уши наполнились устоичивым ЙEEEEEEEEEEE, и я упал назад в траву, мои волосы упали в клевер, моя гордость сгорала от стыда.
Кирби остановился перед мной, сказав, что я был во всем прав. Я сел и увидел, как в двух-трех метрах от меня опустились Брант, Дью и Джон, которые громко сопели и смеялись, задыхаясь. Воздух нааполнился дымом и я упал вновь в высокое море травы, остро ощущая пьянящий запах клевера.
Позже Брант рассказывал всем, что все мы, кто пошел вместе с ним в тот день, были храбрецами, однако никому не признавался, как мы убежали прочь, во главе с ним и Дью. Где-то в моем разуме отпечаталось, когда у Бранта заканчивается эго и начинаются мозги. Это объясняет, почему я вместе с другими тогда послушался его, и почему мы все пошли с ним той ночью, когда он замыслил другое, более эффектное мероприятие.
«Для начала мы перелезем над загородкой. Далее идем к «Небесным американским горкам». Тема такая: мы все зайходим внутрь станции и поднимаемся по шпалам между рельс вверх, наперегонки, и по Королевскому изгибу спустимся вниз.» «У тебя крыша поехала, Брант.» «Очень может быть. Но по крайней мере я не буду ебаным слюнтяем.» «Кто слюнтяй?» Я спросил, приподнявшись на носках моих кроссовок «Все-Звезды». «Ты с нами?» — спросил Kирби, клацнув нижней челюстью. Он стоял, клацая челюстью, заставляя меня забыть о робости и рассудительности, флюиды которых пытались повернуть меня назад, помочь забыть о проделке и вернуться к чтению второй главы Журнала Детективных Историй — как будто-бы клацающая челюсть издавала звуки, гасящие все и не позволяющие дочитать: «Перепрыгнуть опасный барьер».
«Не смеши, Kирб. Конечно я иду». Я бросил взгляд на Джона и Дью, которые оба ответили мне кивками, с чувством храбрости и доверия, проникшими, к великой радости Бранта, в нас этой ночой. Мы оставили электрофонари в палатке на тот случай, если папа Джона заглянет в заднее окно своего дома, чтобы проверить нас. Хотя ранее он никогда этого не делал.
В «Полосе неба» может быть чертовски темно ночью без света. Немногие знают, о чем я говорю, в виду того, что большая часть людей видела его или днем, в солнечном свете, отскакивающем от металлических крыш тира Попа Дюпри и палатки «Только Для Взрослых» или ночью, в волшебных отблесках света лампочек, горящих по кругу Колеса обозрения и неоновых фонарей, расположенных по всей длине 100 футовых «Небесных американских горок».