- Очень приятно познакомиться, Константин Антонович! - подскочил со стула Полковник и мгновенно оказался рядом, а моя ладонь тут же была стиснута его мощной дланью. Чем-то это походило на то, как вел себя Кузьмич при первом знакомстве. Та же суетливая радушность на переднем плане, а поглубже - некая настороженность.
- Да, действительно, очень приятно, - подала голос столичная тетка, не торопясь, однако, совершать какие-либо телодвижения. - Надеюсь, мы быстро со всем разберемся...
- Видишь ли, Константин Антоныч, - перехватил темп Кузьмич, - ситуация получается довольно неприятная. Восемь человек погибло. Кстати, при исполнении порученного им задания. И наш Евгений, сам знаешь... Всё бывает, все под Струной ходим. Проблема в том, что надо же это как-то... э...
- Оформить, - негромко подсказал Полковник. - А то ведь картина ужасающая. Подразделение армейского спецназа, приданное в помощь полковнику Мартыненко, недавнему шефу областного УКПН, наполовину погибло при невыясненных обстоятельствах. А вторая, выжившая половина, ничего не помнит. Картина, напоминающая глубокую контузию.
- Да уж постарались, - не без гордости кивнул Кузьмич. - Два часа мы им вытерли начисто.
- Да все равно, - скривился Полковник. - В любом случае - пресса, родственники убитых опять же... они ведь не успокоятся. Не стану скрывать, в произошедшем есть и доля нашей вины. К сожалению, полковник Мартыненко никого, в том числе и меня, не поставил в известность о готовящейся операции. Нехорошо, конечно, так о покойном отзываться, но Всеволод Аркадьевич отличался волюнтаристским стилем руководства. Армейская косточка, да... Уверен, будь операция включена в официальный план, трагедии б не случилось.
- И что за операция? - бесцветным голосом спросила Елена Ивановна. - В чем, собственно, состояла ее суть?
- Да вы не стесняйтесь, Сергей Борисович, чего уж там... - грустно улыбнулся Кузьмич. - Сейчас не время играть в служебные тайны... Да и все свои тут. В каком-то общефилософском смысле мы с вами, можно сказать, коллеги...
- Я бы выразилась - параллельные миры... - пробормотала столичная визитерша.
- Ну... - замялся Полковник, - фактически я не в курсе некоторых деталей... Но согласитесь, вокруг Евгения Викторовича сложилась действительно сложная ситуация... Сперва почти год полное молчание... ни единого отчета. Он не отзывался на сообщения, мы не могли с ним связаться ни нашими методами, ни через Сеть... Потом этот его рапорт об отставке... странный рапорт, откровенно говоря. Я понимаю, насколько все непросто... и прежний начальник Управления, Максимов, понимал... потому и не форсировал событий... ни вам, ни нам не нужно резких движений, верно?
Он вздохнул, скривился, точно надкусил больной зуб.
- А потом начались кадровые перестановки. Максимову присвоили генерал-майора и перевели в Столицу, а нам прислали Всеволода Аркадьевича Мартыненко. Десантника... Кто-то решил, что именно такими вот боевыми кадрами, прошедшими огонь, воду и канализацию надо укреплять Комитет... Ну и начал этот Десантник руководить... разгребать, как он выразился, наше дерьмо. Ну и представьте его реакцию на Гусевское дело...
Я с трудом переваривал услышанное. И чем больше я слушал, тем меньше мне все это нравилось. Действительно, странная картина. Женя... Веселый парень Женя...
- Да, Константин, - печальным тоном поведал Кузьмич. - Ты единственный не в курсе... Впрочем, тебе и не надо было знать... лишнего. Но раз уж так сложилось... Теперь глупо скрывать... В общем, наш дорогой Женя, Евгений Викторович Гусев - старший лейтенант КПН. И три года назад был внедрен органами в "Струну". Для сбора оперативной информации. В общем, нормальное дело, интересы КПН всеобъемлющи, мы это знаем и понимаем. Разумеется, когда "Струна" еще создавалась, мы предусмотрели такую возможность. И ничего слишком уж страшного в этом нет. Ведь не мы выбираем людей - выбирает Струна. Мы лишь приводим человека к ней... А раз уж Струна сказала свое слово, какие могут быть возражения? Евгений Викторович действительно принял нашу деятельность по зову сердца. Спецзадание, конечно, спецзаданием, но я подозреваю, Женя и так бы пришел к нам. Рано или поздно. Он действительно любил детей... любит, - быстро одернул себя Кузьмич. - Страдал, видя творящиеся безобразия. Только вот сделать ничего не мог, несмотря на свою службу. Увы, - повернулся Кузьмич к Полковнику, - в вашей системе вы все повязаны инструкциями, да и профиль несколько иной...
- Инструкции - это не столь уж плохо, - усмехнулся Полковник. - Это цепи, не позволяющие распасться целому. И не дай Бог если мы сорвемся с наших цепей... Кстати говоря мы тоже кое-что делаем. Хотя бы вот недавно по области, операция "Невинность", по борьбе с детским порнобизнесом.
- Ладно, ладно, - неожиданно желчно оборвал его Кузьмич. - Мы в курсе, как вы поборолись. Потом ведь пришлось за вами хвосты подчищать. А почему Сергунчика не изъяли? А "Сестру Машу"?
- Для оперативного наблюдения, - терпеливо ответил Полковник. - Можно подумать, мы своего дела не знаем. В отличие от некоторых, мы не дилетанты. И не подменяем лихими наскоками кропотливую, многолетнюю оперативную работу.
- Результаты этой работы очевидны, - с ленцой протянул Кузьмич. "Железнозубого" пасли полтора года? Семерых детишек потеряли? Потеряли. А если бы мы не транспонировали ту же "Сестру Машу", в Мухинске до сих пор бы на Медянке притон был...
- Мужики, а мужики, - вклинилась в разговор столичная штучка Елена. А может, не надо членами меряться? Старый и безнадежный спор. Вы, - одарила она Полковника вспышкой огромных серых глаз, - тащитесь своим путем. Мы, "Струна", идем своим. Это ясно. Поэтому давайте к делу.
Я, признаться, был несколько ошарашен ее лексикой. Вот тебе и "трогательная детская наивность с веснушками"... Насколько же плохо я разбираюсь в женщинах...