Программеру приходилось смотреть Рыжему прямо в глаза, потому что иначе в поле его зрения попадала безжизненная фигура безопасника.
— Ну? — недоверчиво подстегнул его Рыжий.
— Когда им дают пароли, их необходимо заучивать наизусть. Записывать нельзя.
— И чего?
— Но все всё равно записывают. Потому что забыть или перепутать хоть одну цифру — это такой геморрой… Люди — это люди. Они никогда не думают, что плохое случится. Нужно его обыскать. Скорее всего, это в кошельке или в паспорте, на клочке бумаги.
— Твою мать, сколько времени потеряли, — выругался Рыжий. — Что ты раньше молчал?
— Как дошло — сказал.
— Давай теперь, ищи.
— Я не могу…
— Ищи, я сказал! Или хочешь рядом с ним сесть?
Программер посмотрел в красное от гнева лицо Рыжего, в его безумные глаза, и, преодолевая тошноту, опустился перед безопасником на корточки. Тот сидел, свесив голову на грудь. Его изуродованная рука лежала на коленях. Программер видел пальцы, окровавленные, лишенные ногтей, раздавленные плоскогубцами, и ладонь, которую Рыжий в нескольких местах насквозь прошил проволокой, медно-рыжей, как его настоящие волосы. Программер взял безопасника за лацкан пиджака и потянул, приподнимая ткань. Искалеченная рука мягко соскользнула с колен на пол, негромко стукнули по ламинату костяшки пальцев. Безопасник стал заваливаться на бок, его стриженные ежиком волосы, шурша, поехали по стене, будто щетина крупной щетки. Он упал и остался лежать, уткнувшись носом в пол, вывернув искалеченную руку.
Программер шарахнулся назад. Рыжий раздраженно выдохнул через ноздри, присел, бесцеремонно перевернул безопасника лицом вверх, потрогал на шее пульс, заглянул в глаз, оттянув верхнее веко.
— Ну да, — сказал он, глядя программеру в лицо, — теперь остается только надеяться, что он действительно записал этот чертов пароль.
Толстые короткие пальцы Рыжего ловко выудили из внутреннего кармана пиджака бумажник погибшего, его паспорт и пропуск. Он передал все это программеру:
— На, погляди, там или нет. Хилый оказался. Сердце, что ль, не выдержало? Вроде, так-то не должен был помереть.
Программер схватил бумажник, открыл его, вытащил несколько листков бумаги, тщательно расправил каждый из них, осмотрел со всех сторон. Среди них оказался один с длинной строчкой из цифр и латинских букв.
— Вот, — сказал он. — Вот то, что нужно.
Он вскочил и, опершись о стол левой рукой, в которой была зажата записка, правой разбудил компьютер и стал вбивать пароль в появившееся на экране окно.
— Знаешь, — сказал он нервно, — я сейчас подумал, что нам тут уже нечего ловить. Если они поняли, что за этой дверью что-то происходит, они все эти компьютеры уже заблокировали, отсекли их от внутренней сети.
В это время коротко пискнула и замигала лампочка считывателя, висевшего возле двери.
— Что это? — испуганно спросил программер.
— Это ответ на наши молитвы, Алексеич, — сказал ему Рыжий. — Это значит, что до сих пор никто сюда войти и не пытался. Так что давай. У вас с червем есть еще несколько минут.
Программер кивнул, сунул руку в карман и вытащил оттуда флешку.
Глава 14. Карина
— Решай, — сказал Игорь.
— Не могу, — ответил Антон. — А что, если мы ошибемся?
Его голос звучал глухо и неразборчиво, многие звуки пропадали и искажались, так что Игорю приходилось напрягаться, чтобы разобрать, что именно он сказал. Сломанный нос отек и постоянно кровоточил, под глазами бабочкой расходились синяки. Большую часть времени Антон сидел, запрокинув голову, чтобы кровь не текла так сильно.
— В чем мы можем ошибиться? В том, чтобы сохранить жизнь тысячам людей? Детям?
— Но что будет, если зона стабильности будет расти? Расти, расти, и, в конце концов, заполнит собой все? Что тогда? Что если нельзя будет жить нигде, кроме стабильности? Я не хочу такого мира.
— Ну и что? — вскинулся Игорь. — Ну и что, что можно будет жить только здесь. Зато жить будет можно. Мы везде выживем, везде приспособимся.
— Если у нас не будет вариантов, значит, они смогут делать что угодно: диктовать условия, менять законы, когда и как им хочется. Мы станем рабами.