— Просто так получилось.
— Случайно?
— Абсолютно.
— После того как ты сказал, что хочешь, чтобы план сорвался?
— Именно.
— Не верю.
— Твое право.
Игорь сделал шаг вперед, Павлов заступил ему дорогу.
— Ну что ты, ей-богу, — Игорь поморщился. — Все кончилось, Павлов. Все. Ты идешь к своей семье, я — к своей. Рубин не знаю, к кому идет. Может быть, у него еще пара искусственных женщин есть в загашнике, я не знаю. Я очень устал. Про зону не волнуйся, она останется в нынешнем состоянии и расти не будет. Подробности узнаешь у Рубина, когда он очухается. Ему крепко досталось.
— Кто его?
— Ну, я.
— Почему?
— Пришлось подтолкнуть к правильному решению. У него есть одна проблема — долго не может решиться. Думает правильно, все понимает, но на действие решается поздновато.
— Значит, все-таки, падла, ты?
Павлов успокоился, распрямил плечи, поднял голову, задышал ровно и размеренно.
— Значит, ты нахимичил, и Рыжего с Алексеичем взяли из-за тебя. И план сорвался из-за тебя.
— Не совсем так. У них и без меня возникли трудности.
— Но ты загнал последний гвоздь…
Антон уже не уходил от них. Он стоял на дороге чуть поодаль, справа от него большое красное солнце было готово закатиться за горизонт, краем касаясь земли. Свет его был мягким, тени на дорогу ложились длинные. Игорь подумал, что давно уже не видел такого прекрасного летнего вечера, как сегодня. Он хотел бы сидеть на крыльце, обнимать Полину, полной грудью вдыхать вечернюю прохладу и смотреть на завитки ее волос, растрепанных ветром. До этого было рукой подать, Полина и Сережа ждали его в деревне с серыми просевшими крышами, до нее было пять или десять минут ходьбы.
— Я просто не дал вам убить множество людей.
Павлов быстро двинулся вперед — почти незаметно. Антон увидел широкий армейский нож, зажатый в руке Павлова. Нож описал короткую дугу и пропорол рабочую куртку Игоря. Тот успел уклониться, потому что ждал чего-то подобного, знал, что просто так Павлов от него не отстанет.
Нож на долю секунды застрял в плотной ткани, Павлов рванул его на себя и тут же ударил снова. Игорь опять увернулся, но не так быстро, как хотелось бы. Он избежал удара в живот, однако лезвие плотно прижалось к его правой руке, проехало наискосок, разрезая рукав и кожу. Рана раскрылась, ее края разомкнулись, как лепестки тугого бутона, ткань стала быстро пропитываться свежей кровью.
Антон подбежал, схватил Павлова за плечи. Павлов ударил локтем, и Антон, едва не упав на спину, отшатнулся назад. Павлов тут же прыгнул вперед, сбил Игоря с ног, подмял под себя. Антон кинулся к ним, вцепился в куртку Павлова, дернул. Павлов приподнялся над Игорем, перекатился на спину, сделал подсечку, и Антон рухнул рядом с ним. В воздухе мелькнул окровавленный нож, Антон в ужасе вжался в землю, с силой втянул воздух и, не отдавая себе в этом отчета, ударил ногой. Нож промахнулся, вонзился в плотную землю. Антон не успевал думать, тело все сделало само. Он перекатился на бок, подминая руку с ножом под себя, прижимая запястье Павлова к земле. Рука его противника разжалась, и Антон быстро сунул пальцы туда, где его ребра упирались в тяжелую рукоятку. Обхватив ее, он стал поворачиваться обратно — быстро, резко, судорожно. Лезвие ножа плеснуло по воздуху, как плавник маленькой хищной рыбы, и завязло в чем-то податливом и мягком. Тяжелое тело Павлова рухнуло на Антона. Павлов захрипел, забил руками, словно пытался уползти, и затих. Антону стало жарко от пропитавшей его футболку крови. Он уперся ладонями в грудь противника и спихнул его с себя. Павлов тяжело перевалился на спину и, подняв небольшое облако пыли, остался лежать на дороге. Глаза его неподвижно смотрели в небо.
На шее Павлова, пересекая сонную артерию, зияла уродливая рана.
Антон выдохнул несколько раз, встал на четвереньки, постоял, глядя в землю, помотал головой. Слезы брызнули из его глаз, он зарыдал, задыхаясь. День все-таки кончился тем, что он убил человека.