Игорь выглянул в окно, чтобы посмотреть, как ведет себя море. Море было тихим. Солнце рассыпало по нему пригоршни зайчиков, которые прыгали с волны на волну, как маленькие золотые кораблики.
Опустив глаза на растрескавшийся от времени деревянный подоконник, Игорь увидел, что из щели между досками выступило что-то вроде оконной замазки. Бежевая, телесного цвета пленка покрывала белые чешуйки отстающей краски. Рядом поблескивали крупинки рассыпанного им вчера сахара. Игорь коснулся пленки кончиками пальцев и сразу отдернул руку — это была не замазка. Вместо плотной и липкой массы он ощутил что-то влажное, как очищенная от кожицы виноградина, и податливое. Приглядевшись, Игорь увидел внутри пленки прожилки, разветвленные, будто сеть сосудов. Он не мог сказать наверняка, но ему показалось, что прожилки еле заметно пульсируют.
Игорю стало не по себе. Он отошел от окна и хотел сесть на стул, но там лежал золотой телефон. Садится Игорь не стал, перекладывать телефон — тоже.
Избегая гнетущих мыслей, он занялся привычными утренними делами. Новая упаковка бритвенных лезвий куда-то запропастилась, но с начала переменности Игорь научился не обращать внимания на маленькие потери. Бритвы в невскрытом пакете обнаружились в шкафу на полке со старыми свитерами, но не мужские, а почему-то женские, розовые, выпущенные, судя по дате на упаковке, в прошлом году. Игорь понятия не имел, откуда они взялись.
Одевшись и прихватив с собой нагретый на печке чайник с пресной водой из колодца, он отправился к морю, которое поглотило и маленькую баньку, и прибитый к столбу уличный умывальник. Проводя женской бритвой по заросшим щетиной скулам, Игорь смотрел на свое отражение в спокойной морской воде и никак не мог избавиться от мыслей о женщине, которая звала его искать потерянного сына.
Вернувшись в кухню, Игорь взял телефон и в раздумье посмотрел на него. Телефон был очень тонкий, но почему-то тяжелый, его было приятно держать в руках. Игорь открыл список последних звонков. Там была единственная строчка со входящим вызовом. Ему стал интересно, принадлежит ли номер той женщине, или уже сменил хозяина. Он едва не нажал «Вызов», но остановился, поняв, что если по какой-то странной случайности женщина ответит, ему будет нечего сказать. Игорь закрыл глаза, представляя себе, как она стоит на городском перекрестке. Ему вспомнился сон: пустой опасный город, птицы, летящие к буре, крохотная фигурка в плаще, раздуваемом ветром, чувство душащей тревоги, беспомощности и боли. Игорь вышел на крыльцо, размахнулся и бросил телефон в море. Но в тот момент, когда исчезли круги по воде, яркий луч солнца высветил золотой бок телефона. Он запутался в ветвях утонувшей яблони, и лишь тонкая пленка воды покрывала его.
Из кухни Игорь тоже видел этот блик, и когда закрывал глаза, золотое пятно плыло под веками. Он хотел задернуть тонкую белую занавеску, подошел к окну вплотную и увидел, что бежевое пятно с темными прожилками исчезло с подоконника.
Игорь наелся кукурузными хлопьями из коробки, запил их заваренным с вечера чаем и поехал работать. Постоянного места он никогда не искал, просто садился в машину и колесил по округе, пока не находил дела, за которое готовы были платить: колол дрова, загружал и разгружал грузовики, пас скот, крыл крыши и клал печи. Люди пытались наладить стабильную повседневную жизнь, но их попытки были тщетны. Дома, покрытые новой кровлей, согретые свежесложенными печами, через несколько дней исчезали и сменялись другими постройками или вовсе — неприглядными, серыми пустырями, которые быстро зарастали густыми сорняками и кустарником.
Игорь выехал из дома без определенной цели, но вдруг обнаружил себя на шоссе, ведущем в город.
Дорога, разрисованная желтыми полосами и прямоугольниками, была пустынна, пока сзади и сверху не мелькнуло что-то темное. Тень накрыла разбитый «Фольксваген» Игоря, он пригнулся и, повернув голову, увидел пролетающую над ним вещь, похожую на гигантского ската. Медленно и бесшумно она скользнула на фоне неба и понеслась дальше. Спина ската оказалась округлой, в ней матово поблескивали тонированные автомобильные стекла. Вслед за скатом Игорь въехал в город.
Он колесил по улицам, читая таблички с названиями. Таблички были разные. На одних мелкие и острые, как иглы, буквы настороженно выглядывали из-под архаичных жестяных колпаков. С других — синих, прямоугольных — гордо смотрели толстые, увесистые, уверенные в себе белые буквы. На третьих желтые буквы неясно проглядывали сквозь прорези черного трафарета. Четвертые вовсе не были табличками: вызывающе-притягательные красные голограммы с фиолетовым контуром просто висели в воздухе. Перекресток Радужной и Карла Маркса не находился.