— Но что вы от меня хотите?
— Разве вы не понимаете? — с мольбой в голосе спросила она. Видно, этот разговор и ей нелегко давался.
— Понимаю, вполне понимаю, — усмехнулась я. — Надеюсь, вы не ждете от меня немедленного ответа?
— Нет, что вы… Я просто хотела, чтобы вы знали…
И она выскочила из комнаты.
Когда Роман вернулся, я неимоверным усилием воли сдержала себя, ни словом не обмолвилась о визите Лилианы, и мы пошли обедать в маленький ресторанчик неподалеку от гостиницы. Он был оживлен, даже весел, и, по-видимому, не замечал чудовищного напряжения, в котором я находилась, или же приписывал его пережитому мною горю. В его глазах все время сиял какой-то счастливый огонек. Вот этого я уже не могла вынести. И все-таки промолчала. Но для себя все решила. В моем отношении к нему кроме любви присутствовала еще и некая обреченность — что с ним будет, кто станет выхаживать его, ведь он глубоко больной человек, и так далее, и так далее. Я понимала, что ничего романтического между нами уже не осталось после всего, что мы пережили вместе. А он, видимо, отчаянно нуждается в романтической любви, которой я не могу ему дать при всем желании. Что ж, может, и для меня это будет спасением?
И на другой день, когда он ушел в консерваторию, я быстренько сложила свои вещи, погрузила их в такси и, не оставив даже записки, так как боялась, что залью ее слезами, переехала в другую гостиницу, где проревела всю ночь, а утром улетела в Москву.
Так закончилась моя самая большая любовь. Тетушка Лиза нещадно меня ругала, говорила, что я еще горько пожалею о своей глупости, а Инга, наоборот, сказала, что это самый здравый поступок за всю мою жизнь, что жертвенность вообще не мой жанр, что я должна по гроб жизни быть благодарна Лилиане, одним словом, всячески поддерживала меня.
— И не слушай ты свою тетку, она сама по уши влюблена в Романа!
— С чего ты взяла? — удивилась я. Мне такое раньше в голову не приходило.
— Я же не слепая и не дура! — отрезала Инга.
И все-таки по возвращении в Москву я впала в депрессию, все ждала, что он хотя бы позвонит мне, поблагодарит за все, что я для него сделала, но напрасно. Он не мог заставить себя так поступить, хотя наверняка терзался раскаянием. А может, и не терзался, а просто блаженствовал со своей юной красоткой. Ну и на здоровье.
И вот завтра мне уже сорок. Я всем объявила, что юбилея не будет. Но для себя решила: последние десять лет относительной молодости я буду жить иначе. И первое, что я сделаю завтра с утра, — отрежу волосы. В сорок лет ходить с такой гривой уже не подобает! И я это осуществила. Проснувшись очень рано, я села за работу, а в десять отправилась в расположенный неподалеку новый парикмахерский салон, где было не слишком много посетителей и не слишком высокие цены. Немолодой мужчина-мастер, сразу внушивший мне доверие, сказал с сожалением:
— Зачем резать такие шикарные волосы?
— Надоели! — заявила я. — И потом, мне уже сорок лет!
— И вы думаете, что в сорок лет надо отрезать такую роскошь?
— Непременно! Да и вообще… Хочу начать новую жизнь!
— Ну, если новую жизнь, тогда дело другое. Только вы никому не говорите, что вам сорок. Больше тридцати трех вам ни за что не дашь!
— Спасибо.
Он долго смотрел на меня в зеркало, обдумывая, как лучше постричь, а потом спросил:
— У вас есть какие-нибудь идеи?
— Да нет, я только не хочу очень коротко…
— Боже упаси, об этом не может быть и речи! Такие роскошные волосы должны быть видны. Может, еще подумаете, дама?
— Нет, все обдумано. Режьте!
Через час он закончил возиться с моей сорокалетней головой.
— Что ж, неплохо получилось! — произнес он с удовлетворением.
Женщина в зеркале показалась мне незнакомой, но очень и очень привлекательной. Неужели это я?
— Нравится? — осведомился мастер.
— Да! Спасибо! Это то, чего я хотела!
— Рад!
— Если вы не против, я буду вашей постоянной клиенткой!
— Договорились. Меня зовут Василий Семенович!
— А я Мария Никитична Шубина. Как вы думаете, когда мне теперь надо прийти?
— Не раньше, чем через месяц, а то и через полтора.
Я вышла на улицу страшно довольная и старалась заглядывать во все витрины, где можно было уловить свое отражение. Хорошо, что сегодня не холодно и можно идти без шапки. Очень хотелось пройтись по улицам, подышать воздухом, но времени не было. Пора возвращаться к работе. Ничего, Машка, сказала я себе, чем скорее ты кончишь работу, тем скорее купишь новую дубленку. А то с этой стрижкой особенно заметно, как вытерся воротник у старой. Его, конечно, можно довольно эффектно прикрыть модным шарфом, подаренным Ингой, но…