– Суши так суши. Вернусь через полтора часа. Сможешь сложить в пакет ужасную одежду, а из того, что останется, сформировать комплекты?
– Естественно, мам. А что мне делать в остальной час и двадцать девять минут?
– Может, напишешь вступительное сочинение на тему упаковки обуви при существующих в авиакомпании ограничениях по весу?
– Прямо сейчас кинусь, – иронично отвечает она.
– Или попереписывайся с Брайаном. – Я направляюсь к двери, чтобы ей не пришлось изображать равнодушие. – Это просто идея.
Когда наступает момент моего отъезда, я чувствую себя ребенком: меня собственные дети отправляют в летний лагерь. Джон, Лина, моя соседка Джеки, которая согласилась присмотреть за домом и детьми в случае необходимости, – все собрались меня проводить, и у меня складывается явственное ощущение, что все мечтают поскорее спровадить меня из дома. И вот уже меня уверяют, что все будет хорошо, и что мне будут постоянно звонить, и Джеки присмотрит за садом и почтой, а Лина – за всем остальным. Джон подготовился основательно. Он принес много фотографий квартиры, которую снял, и она выглядит безупречно. В ней есть все необходимое, и он даже взял в аренду Volvo. Я вынуждена признать, что все в порядке и у них все под контролем. Но откуда-то из глубины подсознания кричит моя родительская часть: «Нет! Что ты творишь? Не оставляй детей!»
И эта часть настолько убедительна, что я на полном серьезе заставляю водителя такси развернуться и везти меня назад домой под предлогом, что я что-то забыла. На подъезде к дому я вижу, что дети сидят на ступеньках рядом с Джоном и вместе рассматривают его книгу, посвященную походам. Она лежит у него на коленях, развернута на странице с картой. Его тело расслаблено, он откинулся назад, на локти. Кори и Джо склонили головы к нему и над чем-то смеются.
Что мне сегодня утром сказала Кори? «Ты здесь все дела сделала, мам». Я смеюсь над этой мыслью. Я никогда не сделаю здесь все дела. Но на сегодня – это все, и пришло время ехать. Я говорю водителю, что это была ложная тревога, и мы снова разворачиваемся и едем на станцию. И вдруг я чувствую, что с моими плечами что-то происходит. Что-то, чего не случалось с ними лет пять или даже дольше. Они расслабились. Я чувствую незнакомое ощущение, когда они опускаются, и приятное чувство, что напряжение уходит – из шеи и основания головы. Сколько же времени я втягивала голову? Интересно. И зачем я это делала?
Я сразу вспомнила Рождество, когда я сдалась и купила детям игровую приставку. У нас и сейчас очень строгие правила касательно ее использования, но первым правилом всегда было то, что сначала я играю во все, во что они планируют играть. Никаких Call of Duty 17[19] даже близко не разрешалось в моем доме. Джо хотел играть в гонки, а для них требовалось купить руль. Он копил, копил и наконец купил руль и саму игру. Когда он принес домой новую игру, он знал, что первым делом должен будет сдать все это мне.
Я беру игру, мы открываем коробку, и Джо быстро инструктирует меня, что нужно делать: рули, никуда не врезайся, по возможности собирай летающие монетки, используй турбобонусы. Все было очень похоже на игры, в которые я играла у своих школьных друзей. Только сейчас графика и музыка стали на порядок качественнее. Я думала, что у меня не возникнет никаких проблем. Однако же ехала я ужасно – у меня не получалось рулить в турборежиме, я постоянно, как пьяная, врезалась в разные объекты. В конце концов Джо схватил меня за плечи, когда я отклонилась сильно вправо, пытаясь вывести машину из лужи, и сказал: «Мам, рули рулем, а не телом».
И сейчас, сидя на деревянной скамейке в ожидании поезда на Нью-Йорк, я понимаю, что всю жизнь рулю телом. Я несу свои заботы, печали и волнения на собственных плечах, как будто можно скомкать всю боль и страх после ухода Джона, сложить их в рюкзак и нести его по жизни. Каждый раз, когда я волновалась, сможет ли Джо найти себя в обществе, или лежала без сна, прислушиваясь, успеет ли Кори лечь до отбоя, или сводила свой доход и наши счета и решала, кому можно в этот раз не заплатить, – все это я складывала в рюкзак и несла с собой на своих плечах. Они болят, а я даже не замечала этого вплоть до этой самой минуты.
Я осознанно делаю глубокий-глубокий вдох. Направляю свой ум в несчастные напряженные мышцы, вены и сухожилия и говорю им: расслабьтесь. Я думаю о том, что дети находятся в безопасности с отцом, которого, если что, подменит Джеки, которую, если что, подменит Лина, и снова отдаю команду: расслабьтесь. Я думаю о том, что меня ждет гостевая комната в шикарной квартире Талии, занятия в Колумбийском университете, большие, красивые, свежие салаты на обед в кафе, белое вино, которое я буду без спешки пить. И вот я начинаю чувствовать, что впервые за очень долгое время я расслабляюсь. И это так приятно! И вот прибывает мой поезд, и приключение начинается.