В результате диагноз подтвердился и Тамаре Львовне удалили желчный пузырь.
Между прочим, во время операции из него добыли тридцать(!) камней. Которые хирург - замечательный врач Карен Ашотович - вынес после операции Кате в марлевом узелке. Три из них, размером с грецкий орех, Катя с удовольствием запустила бы в накрашенный глаз врача скорой, отказавшейся везти Тамару Львовну в больницу. И утверждавшей, что её надо лечить медикаментозно.
Кстати, Карен Ашотович также сказал:
- Я бы таких терпил, как ваша мама, которые тянут с операцией до последнего, лично и принародно порол бы! Чтобы всем была наука! Некоторых ведь не успевают довезти к нам. И потому везут на кладбище.
Катя не стала обижать этого лучшего представителя врачебной братии рассказом о врачах скорой помощи, вовсе не спешащих везти в больницу терпил. А в поликлиниках - вовремя оказывать им помощь.
Ведь, слава богу, всё обошлось.
И вскоре повеселевшая Тамара Львовна уже успешно училась вновь есть, ходить и радоваться жизни. Даже обшарпанные стены больницы и хронически текущие краны не могли помешать этому процессу.
Итак, одно несчастье было преодолено. Но были и другие. Как говорит Милка - лиха беда, мочало. Или молчало, что ли.
Вторым смоляным мазком в Катиной полосе невезения были непредвиденные обстоятельства, из-за которых Кате надо было увольняться с работы. Обстоятельства назывались - Алла Евгеньевна или, в просторечии - Алёна, старший кассир. Она приревновала Катю к электрику Васе, по совместительству её мужу. Этот Вася, вообще-то, был известный бабник. Сомнительные комплименты так и сыпались из него - как крупа из прохудившегося мешка. А загребущие руки норовили приобнять даже семидесятилетнюю уборщицу Марь Николаевну. Не помогало и присутствие жены. Как Милка говорит - чёрного кобеля не отмоешь без помела. Или вот ещё: свинья везде квас найдёт. Нет, причём тут квас? Свиньи они трюфели ищут. Хотя, какие в России могут быть трюфели? Значит, квас правильнее. Он здесь более популярен.
И, как нарочно, этот любвеобильный Вася в последнее время действительно слишком часто встречался у Кати на пути. А недавно в подсобке появился перед ней, как чёрт из табуретки, обнял своими лапищами и шепчет - мол, гусь да гагарочка, будем мы парочкой. И целоваться полез. Катя еле вывернулась. И тут вдруг в дверях появляется Алёна - хвать своего гуся за шкирку и давай кричать на Катю. Она-то тут причём? Пусть получше своего гуся пасёт.
На её месте Катя давно бы разошлась с таким Васей, но Алёна, видать, любит его и борется за свою птичью любовь, как может.
А вскоре выяснилось, что может она очень даже многое.
Выживая мнимую соперницу из мест обитания любвеобильного Васи, Алёна устроила Кате настоящий террор. Орала на неё без всякого повода, строчила докладные и жалобы без оснований, в рабочий график ставила самые неудобные часы и дни, а в выходные постоянно выдёргивала на подмену. Возражения не принимались. Мол, ты же у нас на подработке, не переломишься, а не нравится так скатертью дорога!
Катя бы давно ушла, но тут мама заболела. И времени на поиски другой работы не было. Да и с деньгами полный швах.
И тут в довершении всех бед у Кати из кассы пропало десять тысяч. Учитывая расходы на мамины желчные камни, ставшие для них "золотыми" - надо же врачей и медсестёр отблагодарить - Катя и так потратила денег из тех, что были отложены на учёбу. А теперь ещё в кассу докладывать.
И, главное - понятно ведь кто вор, а сделать ничего нельзя.
Катя отлично помнит, что до перерыва в кассе было четыре пятёрки, а после осталось только две. И подменяла её на это время Алёна. Однако если предъявить ей претензии, Алёна её же и обвинит. А руководство, ясное дело, будет на стороне старшей по должности, а не человека на подработке. И хорошо, если этот конфликт закончится только её увольнением. И Катя промолчала, решив начать поиски нового места работы.
Ну и в третьих или в пятых - Катя уже и со счёта этих неприятностей сбилась - Милка на неё обиделась.
Правда, не сразу - она терпеливая. Ещё одна терпила, так сказать.
Виделись они с Милкой теперь не часто. Обеим некогда - учёба, работа. Но как-то их выходные совпали и Милка позвала её сходить в кафе - поболтать и посидеть, как люди, никуда не спеша. Однако в тот день её мама заболела и попала в больницу.
В другой раз Милка позвала Катю на супер потрясающий фильм с маньяками и зомби. Мол, попкорну купим, оторвёмся. Милка почему-то считала, что жуткие кровавые кадры отлично сочетаются с поеданием этих хрустяшек. Но и эта затея провалилась - Кате пришлось срочно доделывать и отсылать курсовую. Потому что её непредсказуемый и постоянно летящий в тартарары рабочий график создавал жуткий хаос и затор в её учебном процессе. Она ничего не успевала.
И в третий раз приплыла золотая рыбка...
То есть, нет - и в третий раз позвала её Милка. На этот раз к себе домой, организовав с однокурсницами девичник, посвящённый какому-то празднику - то ли кукловода, то ли пчеловода - которых в последнее время развелось больше, чем дней в году. С каждого причиталась какая-нибудь еда, а Милка обеспечивала вино. Катя клятвенно пообещала принести свой любимый домашний пирог с яблоками. Милке её сеансы вино-терапии всегда хорошо удавалась. А Кате хотелось релаксации - мама шла на поправку и можно было расслабиться, наконец.
Но когда Катя была уже на пороге дома, с пирогом в руках, ей позвонила Алёна и потребовала срочно выйти на работу - подменить заболевшего кассира. Учитывая их непростые отношения, вариантов у Кати не было. Она и явилась туда, прямо в праздничном платье, чем почему-то ещё сильнее разозлила Алёну.
А Милка тогда окончательно обиделась.
И потом чудила - то трубку не брала, а если и брала, то бормотала что-то невразумительное. Мол, абонент не абонент для тех, кто сам не абонент. Или - это автоответчик, перезвоните позже. А вчера пробубнила в трубку: "Это Кэт, что ли? Если это опять пранк, то я буду агриться". И отключилась. Ну что за... токсик?