Девушка поднялась и дотронулась до руки Рея:
— Как в отношении расписания приливов, Рейбазз?
— При чем тут они?
— В тот день было шесть с половиной баллов. Такое случалось нечасто в этом году. У тебя в машине есть таблица приливов, да?
— Вроде бы.
Мы втроем прошли к полосатому катафалку. Рей отыскал записную книжку с загнутыми страницами. Мона поднесла ее к приборной доске.
— Это случилось девятнадцатого мая, — объявила она уверенно. — Тут не может быть двух мнений.
Я поблагодарил ее. Вообще-то я сказал «Спасибо» им обоим, но голова лучше работала у девушки.
Когда я ехал назад в Лос-Анджелес, я думал о том, что Мона делала на пляже. Возможно, если бы я встретился с ее родителями, я бы перестал из-за этого переживать.
Глава 24
Дом Блэквеллов был погружен в темноту. Я нажал на кнопку и услышал, как звон разнесся в просторном холле. Я подождал и позвонил еще раз, позвонил и подождал…
Наконец я различил шаги на веранде, а у меня над головой зажегся свет. Наружу выглянула заспанная горничная.
— Чего вы хотите?
— Блэквеллы дома?
— Она — да, его нет.
— Передайте, что мистер Арчер хотел бы с ней поговорить.
— Я не могу этого сделать. Она уже спит. Я сама спала. Миссис Блэквелл приняла снотворное и распорядилась ее не тревожить.
— Она здорова?
— Жаловалась на страшную головную боль, но такое с ней иногда случается.
— Сколько пилюль она приняла?
— Две.
— Каких?
— Красненьких. А что?
— Ничего. А где хозяин?
— Он уехал сегодня рано утром. Ему позвонили и сообщили о мисс Харриет. Он заставил меня рано встать и приготовить ему завтрак, потому что наша кухарка…
— Вы знаете, где он сейчас?
— Отправился в Тахое помочь искать ее тело. Оттуда звонили.
— Так ее не нашли?
— Нет. Как вы думаете, что с ней случилось?
— Я полагаю, что она в озере.
— Так и он сказал… За завтраком полковник был в ужасном состоянии. Мне казалось, что он не должен ехать туда один, но он не разрешил разбудить миссис Блэквелл. Ну а что я-то могла сделать?
— Сколько времени вы работаете здесь?
— Два месяца. Но учитывая все неприятности в доме, мне кажется, что гораздо дольше…
— Неприятности между мистером Блэквеллом и миссис Блэквелл?
— Они тоже, но мне не годится сплетничать про хозяев.
— Разве они не ладят?
— Ладят точно так же, как большинство других. Конечно, они женаты всего восемь-девять месяцев. Считается только долгая совместная жизнь, как говорит мой папа. Полковник лет на двадцать старше ее.
— Из-за этого и нелады?
— Нет, я не это имела в виду. Только невольно удивляешься, зачем она вышла за него? Она не из тех женщин, которые охотятся за богатыми мужьями.
— Интересно, какого вы о ней мнения?
— Я не привыкла шушукаться за спиной… Миссис Блэквелл относится ко мне хорошо, и я стараюсь платить ей тем же. Полковник тоже неплохой человек.
— Они брали вас с собой в Тахое в мае месяце?
— Я начала у них работать позднее. Они поговаривали о том, чтобы снова отправиться туда в сентябре, но, вероятно, теперь все накрылось. Они не пожелают жить там после того, что случилось. Я бы сама не захотела.
— А Харриет вам нравилась?
— Я бы этого не сказала. Правда, я ее почти не видела. Но мне ее было немного жалко еще до того, как это произошло. Она была самой настоящей печальной кукушкой, несмотря на все ее деньги. Несправедливо, что она должна умереть, так и не узнав настоящего счастья. Знали бы вы, как часто плакала она по ночам.
— Из-за чего?
— Никто ее не любит, утверждала она. Ей казалось, что она очень уродливая. Я говорила ей, что у нее прекрасная фигура и есть много других привлекательных особенностей, но она и слушать не желала. Это было в июне, до ее поездки в Мексику. Легко понять, почему она так вцепилась в этого художника… Знаете, боюсь простудиться. Пойду-ка я спать. Никогда не знаешь, когда тебя поднимут.
Она убрала голову, я же направился в свой офис, размышляя по дороге о том, что мне удалось узнать. Теперь одно стало ясно, раз куртку нашли неподалеку от пляжного домика Блэквелла, все это дело составляло единое целое. Долли, Ральф и, возможно, Харриет погибли от одной руки. Куртку, вероятно, удастся использовать для установления преступной руки.
Разложив куртку на столе под светом лампы, я убедился, что пуговицы на ней точно соответствуют той, которую мне показала Маган. В том месте, где верхняя была сорвана, торчали кончики ниток. Вне всякого сомнения, парни из отдела судебной медицины докажут, что эта пуговица когда-то была пришита к этой куртке.
Мои поиски ярлыка химчистки не увенчались успехом. Возможно, ее вообще ни разу не чистили.
Я знал одного человека по имени Сэм Гарлик, который в суде ловко доказывал принадлежность одежды тому или иному лицу. Но мне было известно, что в данный момент Гарлик уехал куда-то в гости. Утром же Сэм будет вовремя на работе.
Я позвонил в службу телефонного обслуживания. В начале дня мне звонили Арни Волтерс и Изобел Блэквелл. Самым последним позвонил сержант Бестли Леонард и женщина по имени миссис Хэтчен, которая остановилась в Санта Моника Инн. Миссис Хэтчен, мать Харриет.
Я позвонил туда. Мне ответили, что ее номер не отвечает. Портье высказал предположение, что она отправилась на прогулку. Поселилась она уже к вечеру.
Тогда я позвонил Леонарду. Он сразу же снял трубку.
— Сержант Леонард слушает.
— Я Арчер. Вы хотели со мной поговорить?
— Я предполагал, что это вы хотите со мной побеседовать. Жена сказала, что вы заезжали к нам днем.
— У меня появилось одно доказательство, которое должно вас заинтересовать.
— Что такое?
— Куртка, которую захватил Ральф Симпсон с собой из дома. Надеюсь, она приведет нас к убийце.
— Каким образом?
— Это не телефонный разговор.
— У меня есть что-то погорячее вашей куртки! — с гордостью заявил сержант, но это тоже не для телефона.
— Вы явитесь сюда или мне ехать к вам?
— Давайте вы ко мне. Домой.
Он ждал меня на освещенном крыльце. На щеках у него горел румянец, глаза блестели, будто у него поднялась температура от раздобытых им сведений.
Миссис Леонард приготовила нам лимонад и сандвичи и подала их в тесной гостиной. Сама она удалилась на кухню, тактично прикрыв за собой дверь. В этот день я вообще позабыл о еде и набросился на сандвичи, пока Леонард говорил:
— Я нашел орудие убийства. Не я лично, но я по собственной инициативе организовал поиски. С того момента, как было найдено тело Симпсона, команда из арестантов каждое утро обследовала место преступления. И сегодня один из них наткнулся на домашний ледоруб. Так будет правильнее назвать эту штуковину.
— Дайте-ка взглянуть на нее.
— Я запер ее в здании суда. Позднее я вам ее покажу.
— Почему вы так уверены, что это орудие убийства?
— Сегодня я отнес эту штуковину, которую можно сравнить с гигантским шилом или зубилом, в лабораторию. Они провели ее на следы крови и получили положительный результат. Более того, она соответствует ране в теле Симпсона.
— Любой домашний ледоруб будет соответствовать. Поэтому патологоанатом сразу смог сказать, чем его убили.
— И все же они бывают разной формы и конфигурации… Этот — и никакой другой. Я в этом удостоверился.
— Отпечатки пальцев?
— Нет. Кроме отпечатков пальцев нашедшего ледоруб арестанта других не оказалось. Похоже, что его дочиста вытерли, прежде чем воткнуть в землю. Нет, я нашел кое-что получше отпечатков пальцев. И пострашнее, в известном смысле.
— Вы говорите загадками, сержант!
— Ледоруб или шило, называйте это как угодно, входил в небольшой серебряный набор для бара, который был продан в нашем городе в октябре месяце. Выяснить это оказалось несложно, потому что такая лавка у нас одна. «Скобяные товары Дрейка». Мистер Дрейк сразу же узнал ледоруб. У него был один-единственный прибор такого рода, он продал его женщине, которую хорошо знает моя жена.