— Нет, она настоящая леди. Все ее друзья и знакомые тоже из высшего общества… Фактически она вторично вышла замуж за одного из них. Он был двоюродным братом ее покойного мужа. Я познакомилась с ним много лет назад, когда он гостил у Джейметов. Он занимал высокий пост в армии. Семейству Джеймет принадлежала вся западная половина города, потом они ее потеряли.
— Как фамилия ее второго мужа?
— Дайте подумать, она на кончике моего языка. Во всяком случае, она есть на открытке.
— Не Блэквелл ли?
— Совершенно верно, Блэквелл. Вы его знаете?
Мне не пришлось ей отвечать, потому что в этот момент послышались шаркающие шаги мистера Стоуна. На принесенной им открытке стояло имя: Блэквелл.
Глава 25
Сержант Леонард дожидался меня перед домом, лицо выглядело обеспокоенным.
— Они раскололись и признались?
— Им не в чем было признаваться. Лиз Стоун купила этот набор в качестве свадебного подарка для своих соседей.
— Что за вздор? У них нет таких денег.
— И все же они его купили.
— Что за соседи?
— Миссис Джеймет.
— Миссис Рональд Джеймет? Вздор! Она не может иметь ничего общего с убийством.
Я был бы рад с ним согласиться, но поскольку у меня не было такой уверенности, я промолчал.
— Они с мужем были одними из наших самых уважаемых граждан. Когда он умер, некролог занимал целую страницу. Лучший директор университета!
— От чего он умер?
— Он был диабетиком. Сломал ногу в горах, у него кончился инсулин до того, как его смогли опустить до обжитых мест. Это явилось огромной потерей для города, и по меньшей мере объясняет то, почему миссис Джеймет отсюда уехала. Она вела огромную благотворительную работу… Стоуны вам сказали, где она сейчас?
Я закурил и задумался над ответом. Надо было выбирать между моими собственными интересами как гражданина, моими обязательствами перед доверяющим мне человеком, ну и моим долгом перед клиентом.
Леонард повторил вопрос.
— Мне кажется, они сказали, что она вышла замуж в Санта Барбаре в прошлом году. Вам лучше поговорить с ними самому.
— Верно, утром… Мне только что пришло в голову, что Джейметы жили как раз через дорогу против Стоунов, мы нашли захоронение Симпсона там, где у Джейметов когда-то был задний двор. Какой вывод вы делаете из этого?
— Мне это не нравится, — честно ответил я и поспешил изменить тему, прежде чем сержант задаст следующий вопрос. — Эта куртка у меня в машине. Хотите на нее взглянуть?
— Да. Принесите-ка ее сюда.
Я растянул куртку на ковре в гостиной сержанта. Пока я рассказывал ему все, что мне было известно о ее истории, Леонард, опустившись на колени, осматривал куртку сантиметр за сантиметром.
— Жаль, что нет ярлыка химчистки. Хотя давно созданные заведения имели обыкновение ставить свое клеймо внутри рукавов…
Он вывернул правый манжет. На подкладке несмываемыми чернилами было написано: БХ 1207.
Сержант просиял;
— Повезло, что я здесь посмотрел.
— Этот номер вам что-то говорит?
— Нет, он не местный. Но мы сможем его проследить. Я знаю офицера в Лос-Анджелесе, у которого есть огромная коллекция таких меток.
— Сэм Гарлик?
— Так вы Сэма тоже знаете? Мы займемся этим с самого утра.
Оставив куртку у Леонарда, я поехал в Бел Зар. В доме Блэквеллов горел свет, а на подъездной дороге стояло такси. Звук моих шагов разбудил дремавшего шофера. Он бросил на меня сердитый взгляд.
— Приятный вечер!
— Кому как…
— Чего вы ждете?
— Чтобы со мной расплатились… Я не люблю такие долгие ожидания. У женщин нет ни совести, ни чувства меры. Она торчит там больше часа.
— Кто она?
— Не знаю. Высокая блондинка в леопардовой шубке. Я посадил ее неподалеку.
— Молодая или старая?
— Не очень-то молодая. Вы задаете слишком много вопросов.
— Могу поспорить на пару долларов, что вы ее посадили в Санта Моники Инн.
— Вот и проиграли. Вы ее муж?
— Приятель. — Я вручил таксисту два доллара и вернулся к своей машине, начав негласное соревнование на выдержку, которое продолжалось еще минут пятнадцать-двадцать. Затем входная дверь открылась.
Полайн Хэтчен пожелала доброй ночи Изобел Блэквелл. Изобел была вся в черном. Макияж не скрывал ни бледности ее лица, ни темных кругов под глазами. Меня она не заметила.
Я дожидался возле машины Полайн.
— Как поживаете, миссис Хэтчен? Я не так уж удивлен, что вижу вас здесь. Мне сообщили о вашем звонке, и я звонил вам.
— Мистер Арчер? Как мило!
Но она не была особенно счастлива.
— Я хотела поговорить с вами. Главным образом из-за этого я и вернулась. Тогда в Андиджике я по-настоящему не оценила положение вещей.
— И вы прилетели сюда?
— Да. Сегодня.
Она осмотрелась. Темнота сгущалась, огни в окнах дома Блэквеллов гасли одно за другим.
— Найдется ли местечко, чтобы нам спокойно побеседовать?
— Моя машина годится? Я предпочитаю не уезжать сейчас отсюда. Хочу повидаться с Изобел, пока она не легла спать.
— Вполне… — Она обратилась к водителю: — Вы не против подождать еще несколько минут?
— Время ваше, мадам. Вы его оплачиваете.
Мы вернулись к моей машине. Полайн казалось настолько усталой, что оперлась о мою руку и позволила подсадить ее на переднее сиденье. Ее леопардовая шубка была натуральной, но сильно поношенной. Она завернула ее полой свои не слишком стройные ноги. Я закрыл дверцу и сел за руль.
— Мы поговорим о Харриет?
— Да. Есть от нее вести?
— Ничего такого, что бы вас успокоило.
— Так и Изобел сказала. Я подумала, уж не скрывает ли она от меня чего-нибудь. Она издавна была мастерицей решать, что следует знать другим людям. Мне трудно было прорваться к ней: она легла в постель и отказывалась отвечать на звонки. Как некоторые женщины могут спать, когда случается такое? Но, конечно, она не мать Харриет, в этом-то и заключается разница!
— Вы хорошо знаете Изобел?
— Мы знакомы очень давно, но это не совсем то, что вас интересует, верно? Ее первый муж, Рональд Джеймет, был двоюродным братом Марка и одним из лучших его друзей. У Марка сильное чувство семьи, естественно, мы часто виделись с Джейметами. Но мы с Изобел никогда не были близки. Она завидовала моему положению жены Марка, ее Рональд был вполне порядочным человеком, но всего лишь преподавателем. Знаете, из этих пустоголовых энтузиастов… Возможно, из-за этого-то у него и разыгрался диабет.
— Вам что-нибудь известно о его смерти?
— С ним произошел несчастный случай в горах. В это время с ним был Марк… Почему вы не спросите его?
— Он отсутствует. Или нет?
— Да, его нет. По словам Изобел, он умчался в Тахое.
Полайн склонилась ко мне.
— Какова ситуация, мистер Арчер?
— Сегодня я с полковником не виделся. Разумеется, идут поиски Харриет. Последний раз ее видели там, а шляпку с пятнами крови выловили в воде. Я сам нашел ее.
— Это означает, что ее убили?
— Я продолжаю надеяться, что нет.
— Вы считаете, что ее убил Берк Дэмис?
— Он утверждает, что нет.
— Но что он таким образом выиграл?
— Не все убийства совершают ради выгоды. Вы проделали большой путь, чтобы задать мне эти вопросы. Очень сожалею, что не могу дать на них толковые ответы.
— Вы тут не виноваты. И приехала я не только ради вопросов. Я получила весточку от Харриет, понимаете. И я…
— Вы получили письмо от Харриет? Когда?
— Вчера, но радоваться нечему. Письмо было написано в прошлое воскресенье, до того, как все это произошло. Такое трогательное письмо, оно заставило меня взглянуть на себя и Харриет другими глазами.
— Что же она вам написала?
— Можете прочитать его сами, если хотите.
Письмо занимало три страницы, почерк был неровным, размашистым, строчки шли криво.
«Дорогая мама.
Мне трудно писать это письмо, потому что мы никогда не говорили друг с другом как женщина с женщиной, и с моей стороны было глупо уехать по-детски, не простившись. Я боялась, по своей вечной привычке чего-то бояться, что ты не одобришь меня и Берка, а я этого не перенесла бы. Он — моя Луна и Звезда, моя огромная блестящая Луна и мои злые, жестокие звезды. Ты ведь не подозревала, что у меня такое чувство, не правда ли? Я люблю его и хочу стать его женой. Мне все равно, что говорит Марк. Когда я с ним, я чувствую себя совсем не такой застенчивой и неуверенной в себе… Он мой принц, примеряющий хрустальный башмачок на мою ножку, хотя я и не Золушка. И он учит меня танцевать под музыку, которую я никогда прежде не слышала, музыку небесных сфер. Когда он прикасается ко мне, оживает мертвый холодный мир, а вместе с ним оживает и мертвая, холодная Харриет.