Однако имя печенегов и в дальнейшем не исчезает со страниц различных (разноязыких) средневековых рукописей. Мы также не раз вернемся к ним в нашей книге.
В восточноевропейские степи в начале XI в. хлынули новые кочевые орды, именуемые в русских летописях торками, в византийских хрониках - узами, а в восточных сочинениях – гузами. Гузы изгнали печенегов с их прежних становищ и кочевий и побудили искать новые земли на западе.
Следует сказать, что гузы сразу же после завоевания ими заволжских степей стали проявлять активный интерес к своему основному западному соседу – Хазарскому каганату. Сохранились известия, что уже в середине X в. они грабили каганат, переходя через Волгу зимой по льду. В тяжелый для хазар год похода Святослава (965) гузы также не замедлили присоединиться к русскому успеху и пограбить обессиленное государство.
На границе домена Хазарского кагана в торговом городке-крепости Саркеле еще в конце IX в. поселились печенежские наемники, образовавшие кочевнический гарнизон крепости. В него постоянно вливались выходцы из гузских орд, просившие покровительства и защиты в Саркеле. Этот печенего-гузский гарнизон продолжал функционировать и после взятия Саркела Святославом и превращения его в русский степной форпост Белую Вежу (Артамонов, 1958). Так постепенно близ Саркела – Белой Вежи вырастало новое политическое образование: печенего-гузская орда. Рядом с городом возник кочевнический печенего-гузский могильник. Члены орды были связаны между собой не кровнородственными отношениями, а административной властью, которой сначала был хазарский правитель Саркела, а позднее – глава оставленных Святославом в крепости русских дружинников.
Этот пример хорошо иллюстрирует факт постепенного проникновения гузов в южнорусские степи. Очевидно, отдельные их соединения и кочевья могли довольно свободно передвигаться по печенежским владениям. В 985 г. они заключили союз с сыном Святослава – Владимиром и ходили с ним и его дядей Добрыней в поход на болгар. О том, какие это были болгары, существует несколько суждений. Одни считают, что Владимир традиционно ходил на дунайских болгар (как его отец и дед), другие полагают, что этими болгарами были так называемые внутренние, или «черные», болгары, жившие, по мнению большинства исследователей, в крымских степях, третьи отождествляют этих болгар с волжскими. Мне представляется наиболее вероятной последняя гипотеза. В то время Волжская Болгария стала достаточно сильной и богатой державой. Находясь в тылу у Руси и к тому же перекрывая волжский торговый путь, соединяющий страны севера и востока, она начала серьезно мешать молодому, набиравшему силу Русскому государству. Умный и деятельный князь Владимир в начале своего княжения должен был подумать о противнике, действительно доставлявшем ему беспокойство (Артамонов, 1962, с. 435). Сохранились сведения, что он в 90-х годах дважды ходил на Волжскую Болгарию. Что же касается этого похода, то есть данные говорить о том, что после Болгарии Владимир двинулся на хазар «и на Козары шед, победи а и дань на них положи» (ПВЛ, I, с. 59). Предположить, что в один год русичи могли совершить два таких сложных похода (тысячекилометровые переходы), невозможно. Все это позволяет со значительной долей вероятности считать, что Владимир с Добрыней в 985 г. направили удар именно на Волжскую Болгарию. Косвенным подтверждением этому служит и то обстоятельство, что в походе принимали участие гузы (торки). О существовании каких-либо заметных их соединений среди западных печенегов в X в. мы ничего не знаем. Вряд ли кочующие у Волги гузы могли участвовать в походе на Дунай. На Волжскую Болгарию «торъки берегомъ приведе на конихъ» (ПСРЛ, II, с. 71), т.е., видимо, они поднялись по берегу Волги вверх (примерно на 300 км севернее своих кочевий), а Владимир двигался на Волгу по Оке на ладьях.
Как бы там ни было, ясно, что для воссоединения с русской дружиной торки должны были пересечь земли одного из печенежских владений, видимо, Талмат.
Болгары были разбиты совместными усилиями русских и торческих полков. Далее они вместе добивали хазар и, по-видимому, хорошо обогатились в этом походе.
После этого успешно проведенного совместного мероприятия торки, очевидно, продолжали сношения с Русью. В русские города приходили служить выходцы из торческих кочевий так же, как приходили они ранее в Саркел и другие хазарские города.