Следует сказать, что женщины в половецком обществе пользовались большой свободой и почитались наравне с мужчинами. Женщинам-предкам сооружались святилища. Многие женщины вынуждены были в отсутствие своих мужей, постоянно уходивших в далекие походы (и погибавших там), брать на себя заботы по сложному хозяйству кочевий и по их обороне. Так и возникал в степях институт «амазонок», женщин-воительниц, сначала запечатленных в степном эпосе, песнях и изобразительном искусстве, а оттуда перешедших в русский фольклор.
Итак, в 30-х годах XII в. закончился еще один период истории половцев в южнорусских степях. Основной его особенностью было формирование более или менее крепких объединений орд и появление в степях «великих ханов» – глав этих объединений. Не все они упомянуты в русской летописи, так как менее воинственные ханы обычно не привлекали внимания современников. Как мы видели, хорошо были известны в то время Боняк, Тугоркан, Шарукан, а также, несмотря на отсутствие сведений об их участии в военных действиях против Руси, ханы Осень и Бегубарс.
Первые объединения были рыхлыми, часто распадались, вновь образовывались в новом составе и на другой территории. Эти обстоятельства не дают нам возможности точно определить местонахождение владений каждого великого хана и тем более каждой орды. Относительная стабилизация, вернее, определенность сложилась в степях позднее – во второй половине XII в. Однако для того чтобы последовательно рассмотреть этот период, необходимо вернуться к судьбам печенего-торческих орд, оставшихся в степях после прихода в них половцев, поскольку они играли весьма активную роль в жизни как степных кочевников, так и населения южных русских княжеств.
Глава 5. Черные клобуки и «дикие половцы»
В главе о печенегах и гузах история их жизни в восточноевропейских степях прервана на времени появления здесь первых половецких группировок. Вместе с приходом половцев начался новый период существования этих двух этносов в южнорусских и более западных (придунайских) степях.
Часть их, как уже говорилось, влилась в половецкие (куманские) союзы орд и продолжала первое время кочевать на прежних землях. Однако доля этих федератов [4] в половецких объединениях была, видимо, нелегкой. Половцы гоняли их в походы, отнимали лучшие кочевья, требовали абсолютного подчинения и забвения собственного имени и, вероятно, языка. Все это вместе взятое способствовало тому, что значительное количество торческих (гузских) и печенежских орд начало откалываться от половцев и отходить к границам оседлых государств под их покровительство и защиту, предлагая взамен прежде всего пограничную военную службу.
Традиция создания таких «заслонов» кочевниками от кочевников возникла в древности. В эпоху раннего средневековья хорошо известны наемные группировки «южных хунну», а позднее – тюрок (ту-гю) вдоль северных границ Китая, тюркские разноэтничные группы у границ Ирана, гуннские и аварские – на северном пограничье Византии и т.д.
В начале XI в. Византийская империя приняла и поселила орды печенегов на свободных землях северных провинций. Однако, как мы видели, печенеги не были удовлетворены и поэтому всей массой двинулись на юг – на основную территорию империи. В результате огромное количество их было уничтожено. Только незначительная часть была расселена в Западной Болгарии. Иная судьба была у печенегов, обратившихся к Венгерскому королевству (Расовский, 1933). Активное проникновение их в Венгрию началось еще в первой половине X в. при короле Золтане, поселившем их на северо-западном пограничье и женившем сына, королевича Токсона, на знатной печенеженке. Став королем, Токсон продолжил печенегофильскую политику отца. Он принял ко двору хана Тонузобу, приведшего ему на службу целую орду, которой дали кочевья вдоль северной границы страны – на Тисе. Мало того, венгерские источники упоминают еще двух ханов – Билу и Баксу, перешедших на службу к Токсону. Им был отдан во владение город Пешт. При сыне Токсона в конце X в. в Венгрию пришли еще несколько печенежских ханов со своими ордами. В результате не только пограничные, но и центральные области королевства были заселены печенегами, довольно быстро начавшими сливаться с венграми, принявшими вместе с ними католичество и к концу XI в. ни по культуре, ни по языку не отличавшимися от основного населения страны.