На этот раз вышка была пуста… Часовой выскочил на дорогу прямо из зарослей, выставив вперед рогатину, преградил путь. Юный совсем паренек, лет, наверное, двенадцати – тощий, безусый, голенастый. Но все при всем – поверх двух теплых рубах кольчужка натянута, а на нее – полушубок. На голове шапка меховая – не шлем, чтоб зря не мерзнуть, зато на поясе – короткий меч в ножнах, арбалет за плечами.
– Тпру-у-у! – Миша придержал сани.
– Ого! – узнав, парнишка округлил глаза и поспешно сошел в сторону. – Проезжайте, господин сотник!
– Как служба, унот? – поблагодарив коротким кивком, улыбнулся сотник.
– Славно, господин сотник! – выпятив грудь, часовой вытянулся по стойке смирно. Разговаривая, отрок нарушал Устав… но, это в Младшей страже разрешалось, чай, все ж не советская армия, не караульная рота.
Краем глаза Михаил углядел, как слева шевельнулись кусты… Там скрывался второй часовой – с настороженным арбалетом. Один спрашивал, другой – страховал, таился. Если что-то пойдет не так, меткая стрела тотчас же найдет свою цель! Сам же сотник это и придумал… Но вот сейчас все равно было как-то неуютно. Даже мурашки пробежали по спине. Костомара же… О, та просто щурилась да загадочно улыбалась.
– До нас кто проезжал? – все же уточнил Михайла. Караульный доложил обстоятельно: кто проехал, сколько человек, когда да куда…
Вдовушка хмыкнула:
– Ну, Михаил…Сам же знаешь – мои это.
– Знаю, – тронув вожжи, покивал сотник. – Но порядок в танковых войсках должен быть!
– Где порядок? В чем?
– Это просто присказка такая. Не бери в голову… Н-но!
Михайла подогнал лошадей, и легкий возок ходко понесся по узкой лесной дорожке, скорей угадывающейся, чем наезженной. Да кому тут было и ездить? Разве что вон – всадникам… Взъерошили снег.
– Вы как добрались-то? – скосил глаза сотник.
Костомара зевнула, галантно прикрыв рот рукой:
– Сперва хотели по реке, а потом я решила – по старому зимнику. Ну, хоть посмотреть, проверить…
– Посмотрела? Проверила?
– Ехать можно. В чаще трудновато, правда, но там дальше редколесье, болото пойдет. Ветер гуляет, снег сносит… Хороший у тебя возок!
– Это не мой – матушкин.
– Надо будет себе такой заказать… Если в ваших мастерских… Сладят?
– Сладят, еще и со скидкою… Только вот – время.
– Ну, это я – к следующей зиме. А про скидку запомнила!
Лес кончился, впереди показалась пустошь – болото, за ней – густые заросли ольхи, краснотала и вербы, и уже дальше синяя полоса ельника. Раскидистые ветви корявой сосны, росшей перед самой пустошью, были украшены разноцветными лентами.
– Граница! – Костомара повела плечом. – А вон и заимка моя. Дымок над деревьями видишь?
И впрямь, над деревьями поднимался едва заметный сизовато-синий дым.
– Очаг затопили, – пояснила вдовица. – Сюда вон, правее давай…
– Ага… – Миша переложил вожжи и хмыкнул. – А не далековата ли заимка от твоего двора?
– Далеко, – покусала губу красотка. – Вот и боюсь – как бы не отобрали. Не вы, так из «журавлей» кто-нибудь…
– Ты ж сама под «журавлями»!
– Вот и я о том.
Дальше ехали молча, впрочем – недолго, от силы минут пять.
– Стой, стой! Вон заимка-то.
– Где? Тпру-у-у-у…
Да уж, сразу не углядишь. Не показала бы Костомара заимку – Мишаня б и не разглядел, проехал бы мимо. Изгороди никакой нет, сразу в ольховнике – полуземлянка, какие еще оставались и в Ратном, и во многих других деревнях. Покрытая снегом крыша – просто большой сугроб, лишь дверь тщательно расчищена от снега да через волоковые оконца тянуло терпким дымком.
– Ну, приехали… Лошадей, вон, к осине привяжи… Волков тут нет – охотнички мои перебили всех. Разве что из ваших земель забредут…
– У нас их тоже немного…
Толкнув дверь, молодые люди спустились в горницу, если так можно назвать полное дыма помещение с открытым очагом и глинобитным полом. Стол, вдоль стен – широкие, грубо скроенные лавки, накрытые волчьими шкурами… На столе – корзинка с провизией и большая плетеная баклага.