Женщина вскрикнула и затрепетала в цепях.
-Не прикасайся к ней! — зарычал Роберт, обнажая клыки.
Изабелль метнулась к нему в облаке лиловых юбок. Схватив вампира за горло, приподняла его, прижимая к стене.
-Не тебе решать, каким способом мне убивать твою суку! Ты знал, что наказание не будет сладким. Роберт, ты посвятил свою подружку в правила своего мира? Вы различные биологические виды, находитесь на разных уровнях пищевой цепочки! Ты видел хоть раз, как тигр спаривается с газелью? Нет! Этому не бывать! Даже животные разборчивее в выборе партнера. Представители разных пищевых групп, вот вы кто! И Эмили в самом низу.
Эмили взвизгнула и повисла на цепях. Кажется, потеряла сознание. Изабелль отпустила вампира, подошла к ней и склонилась. Не было видно, что она там с ней делает. Проклятье. Стефания поднялась из своего кресла. У меня пульс забился в висках.
-Не спеши, Изабелль. Всем достанется по лакомому кусочку.
«Юная» вампирша оскалилась и зарычала, взглянув на нее исподлобья. Лицо Стефании ожесточилось, выступили кости. Гнев и жажда вылепили его, как скелет в холщовой коже.
-Дамы! Займите свои места! — Антонио привстал с кресла, опираясь на подлокотники.
Стефания сделала шаг вперед, и ее платье потянулось следом, сверкая, как змеиная кожа. Повернувшись вполоборота к главе совета, она удивленно вскинула тонкую светлую бровь. Глаза ее горели темным огнем.
-Нам так редко удается насладиться теплом живой крови. Донорские подачки осточертели, Антонио!
-Приговор еще не вынесен, Стефания! — бухнул надо мной его обжигающий голос.- Так что попрошу проявить уважение и вернуться на свое место для голосования.
Стефания целое мгновение глядела в упор на Антонио, лицо ее медленно вернулось к норме, огонь в глазах погас. Она моргнула и сделала, как он велел. Антонио сверкнул темным взглядом на Изабелль. Она упала на колени, комкая подол платья. И уползла прочь от женщины. Прислонившись к стене, обняла руками колени. В такой позе и с обиженным выражением лица Изабелль больше всего сейчас походила на подростка. Она боялась поднимать глаза на старейшину, но противилась его воле.
Опустившись в кресло, Антонио заговорил тихим спокойным голосом:
-Ваше последнее слово, Роберт, перед тем, как совет примет решение?
Вампир слегка вскинул голову и поглядел на старейшину.
-Я люблю Эмили, что бы вы там не думали. Видимо, не всем вампирам дано чувствовать. Только тем, кто помнит о том, что когда-то был человеком. Вы можете нас убить, но помните: всегда будут подобные нам. Всех вам не переловить и не перебить!
В зале повисла мертвая тишина, от которой по позвоночнику пробежал холодок.
-Благодарю, Роберт, — наконец, вымолвил Антонио.
Я перевела взгляд на вампира, закованного в кандалы.
Такая тоска и бессилие подступили к горлу… Я — член совета вампиров. Для кровососов столь громкий чин означал многое. Для меня же — ровным счетом ничего. Если не в моих силах помочь влюбленным, то какого черта я здесь делаю? Один голос против семи…. Возможно, шести — Антонио если не поддержит, то воздержится от комментариев. Но в итоге расклад не изменится — я в меньшинстве.
Первой заговорила Стефания, вновь поднявшись из кресла.
-Не понимаю, что тут еще обсуждать?! Дело элементарное — виновны!
Антонио побарабанил пальцами по подлокотнику. От звука я вся покрылась гусиной кожей.
-Не будь так категорична, Стефания. Если учесть во внимание тот факт, что Роберт не ввел свою возлюбленную в курс дела…. Виновен в преступлении лишь он один. Ты так не считаешь?
Стефания метнула голодный взгляд на Эмили. Я проследила глазами за ней. Женщина пришла в себя и подтянулась на цепях. Ее запястья, изрезанные наручниками, кровоточили. Красная влага медленно текла по рукам вниз.
-Да, но она нас видела.
-Мы что, вернулись в средневековье?! Люди давно в курсе нашего существования, Стефания. Если ты опасаешься нелестной славы, стереть из памяти Эмили эту ночь не составит труда.
Стефания открыла рот, но так и не нашлась, что сказать. Я мысленно поблагодарила Антонио. Мало, кто осмелится оспорить его слова, но и он может поддержать мнение большинства в некоторых случаях.
Вампирша опустилась в кресло с озадаченным видом. Каждый сидящий в зале следил за ее движениями. Главную садистку совета заткнули!
-Кто еще выскажется?
Со своего места поднялась Мари-Бэлль, держа Стюарта за руку. Эта крыса жадна до крови, но больше ее заботил факт любви между человеком и вампиром. Окажись я в подобной ситуации, в альтернативе, Мари-Бэлль разорвала бы мне глотку, а не Стюарту.
-Я считаю, наказать следует обоих, — звенящим голосом произнесла она, ледяные слова капали, как с сосульки.- Помиловав одного из них, мы не пресечём нарушения закона по данной статье.
-Сколько раз наказывали, а толку, — безразличным тоном сказал Грегори и закинул ногу на ногу.
Глаза Мари-Бэлль вспыхнули яростью. Стюарт крепко сжал ее руку.
-Значит, недостаточно жестоко наказываем! Хотите, чтобы нас перестали бояться и уважать?
-Что же нам делать? Переубивать всех к чертовой матери?! — склонив голову набок, почти пропела Андреа.
-Ну почему же… Можно найти иное наказание!
-Какое? — не унималась Андреа.
Грегори, не моргая, глядел на Мари-Бэлль.
-Да, действительно. Какое? — я повернулась к Мари-Бэлль.- Что ты можешь предложить? Добиваться уважения путем причинения страданий и запугиваний — не лучший способ заслужить уважение. Ты можешь меня бить о стену головой, пока не вспотеешь, но ничего не добьешься.
Алекс до боли сжал мое плечо. Сейчас начнется!
-Как ты смеешь в суде… — раскатом грома разразился голос Мари-Бэлль.
Стюарт одернул ее и усадил на место. Она обеими руками схватила его за запястье.
-Я задала тебе всего лишь вопрос, Мари-Бэлль, — с милой улыбкой перебила я и сложила руки на коленях.- Мне ли тебе напоминать, что с легализацией вампиров мир изменился, а законы совета — нет. Как и сто лет назад, вы прячетесь под землей и думаете, что правите балом. Ничего подобного. Вас приравняли в правах с людьми, а вы продолжаете считать их своей пищей, дичью. Смирись, Мари-Бэлль. Твое время прошло. Когда-нибудь твоя голова будет висеть над камином в доме какого-нибудь богатея.
По залу поползла сила. Я перегибала, но не могла остановиться. Она заслуживала гораздо худшего. Жар стелился по полу, воздух густел и переливался. Стало трудно дышать.
-Ты ответишь мне или стесняешься кого-то?
Грегори, сидевший рядом, приподнял вопросительно брови, глядя на Мари-Бэлль. Его определенно забавляла ситуация.
-Я тебя на куски разорву и скормлю собакам! — плюнула ядом Мари-Бэлль, долго копившемся в ее мертвом сердце. Оттолкнув Стюарта, она вцепилась руками в подлокотники. С такой силой, что дерево запищало и треснуло.
Я поднялась со своего места.
-Считаешь, этого будет достаточно?
-Для меня — вполне!
-Для тебя, — подчеркнула я и устало вздохнула.- Все дело в твоем личной отношении ко мне, Мари-Бэлль, а эти двое, — я указала в сторону прикованных к стене, — всего лишь способ лишний раз пнуть, показав, что я тебе не ровня. Каждый из вас видит во мне ошибку… природы, угрозу своему существованию. И никто не считается с мнением. Мое слово в совете не имеет веса и влияния.
-Ты ошибаешься, — возмутилась Стефания.
Я поморщилась, не глядя на нее.
-Мы не о тебе сегодня говорим, Кира, — прошипела Мари-Бэлль. Взгляд ее давил на мою кожу, словно пресс.
-Все, что относится к смертным, касается и меня, Мари-Бэлль. Здесь я представляю интересы людей. Вы водите их за нос, клянетесь в дружелюбии, изображаете из себя безобидных созданий, представляя при этом, как посасываете их кровь. Я устала принимать участие в этом.
Мари-Бэлль отошла от своего кресла, спустилась с пьедестала. Шлейф платья тащился следом, как сверкающий хвост. Выдав мне восхитительную улыбку, она направилась к осужденным, покачивая бедрами и что-то мурлыкая под нос. При виде нее, Изабелль воспрянула духом и бескостным движением встала с пола, будто ее за ниточки подняли. Я догадывалась, что сейчас может произойти, и мне совершено не хотелось этого видеть.