-Не в моей власти, — сухо бросил Джозеф с каменным видом.
Я невольно поглядела на него и тут же отвела глаза. Все знали, что он лгал, но не смели возразить. Начальник охраны отвечал за порядок в склепе, присутствовал на каждом слушании и приеме. Антонио доверял его чутью. Но сегодня ночью Джозеф не хотел рисковать — это и дураку ясно. Численный перевес оставался не на нашей стороне, и неизвестно, сколько полукровок еще в склепе. Алекс мог провести их заранее. А что, я бы так и сделала.
-Тогда сообщи Антонио!
-Уже.
Элизабет прерывисто вздохнула, и вся ее уверенность сползла с красивого лица. Под глазами пролегли тени, щеки впали, кожа побледнела. Она стала выглядеть лет на тридцать. Столь внезапная перемена поразила меня — похоже, наши дела крайне хреновы.
Ее — так уж точно.
Элизабет с вызовом посмотрела на Алекса.
-Вам не сойдет это с рук, глупцы.
-А с каких пор ты прониклась любовью к Кире? — шелковым голосом спросила Мари-Бэлль, выплывая вперед. Обошла Элизабет, как лиса, коснулась упругих кудряшек, рассыпавшихся по плечам.
-Кира — любимица Антонио, — понизив голос, сказала Элизабет, пристально наблюдая за ней.- Он никого не пощадит, если с ее головы упадет хотя бы один волос.
Мари-Бэлль запрокинула голову и звонко рассмеялась.
-Он еще не знает, что она нарушила закон совета. Ее ошибка притушит его любовь к ней, — выдав вампирше ледяную улыбку, она оскалилась.- В кандалы ее!
Двое дампиров направились к Элизабет. Она завертелась на месте, но бежать было некуда. Ее схватили под руки и поволокли к стене.
Я старалась не смотреть, как некогда жестокую и сильную вампиршу заковывают в кандалы, и сосредоточилась на дыхании. В углу тени были такие густые и вязкие, что невозможно было сфокусировать взгляд. Когда Элизабет подвесили рядом со мной, тени раздались, как занавес. И из него выползли шесть гулей. Костлявые обнаженные бесполые твари сначала боязливо принюхивались, их блёклые мёртвые глаза в глубине зрачков горели алым. Я уставилась на них, соображая, откуда они могли появиться в склепе. Когда-то в этой стене была дверь в подземелье. Эта мысль заставила сердце биться быстрее — внизу оставались вампиры. Весь клан Антонио. Гули — твари трусливые и не разборчивые в еде. Иногда они нападали на сородичей. Но чтобы извести всех обитателей подземелья, нужно куда больше гулей. Вампиры будут отбиваться.
Элизабет задергалась, кандалы из заговоренного серебра жгли ей запястья. Она шипела сквозь стиснутые зубы, но продолжала сопротивляться. Тонкая белая кожа на изящных кистях дымилась и покрывалась волдырями. Я задержала дыхание и мельком глянула на свои руки. Кандалы не причиняли мне физического вреда, ничего такого, что наблюдалось у Элизабет. Они сдерживали мою ментальную силу, подавляли вампирскую суть. Это плохо или хорошо? Могу ли я высвободиться? Стоило попробовать, но не сейчас, когда внимание всей нежити в зале сосредоточенно на мне и вампирше рядом. Гули боязливо подбирались к нам, двигаясь на четвереньках — плавно и в то же время нервно. Их уродливые морды были перепачканы кровью, обнаженные тела, обтянутые мертвенно-серой кожей исполосованы, будто от них отбивался дикий зверь. Много диких зверей, и гули оказались сильнее. Я осторожно перевела дух. Значит, в подземелье они устроили пир и перебили всех вампиров. Проклятье! Где же остальные? Сколько же их еще там еще?
Мари-Бэлль опустошила все кладбища в округе и привела их в склеп. Прикрыв на миг веки, я вновь открыла глаза и медленно подняла их на вампиршу. Укол гнева придал смелости, и смотрела я на нее, ничего не чувствуя, лишь ледяную пустоту. Они основательно подготовились к уничтожению действующего совета. Отлично, а что дальше? Их не примет сообщество, и вампиры вновь окажутся вне закона. А полукровки разбредутся по миру людей, смешаются с толпой. Это и был их план?
Элизабет таращилась расширенными глазами на подползающих тварей. Один из них, самый крупный, приблизился к Мари-Бэлль, потерся щекой о подол ее платья. Она погладила его по лысой голове, как верного пса.
-Нет, Мари-Бэлль! Ты так не поступишь со мной! — закричала Элизабет и зарыдала, вжимаясь в стену. Как будто это могло помочь. Словно так она оказалась бы в недосягаемости.
-С чего ты взяла? — рассмеялась вампирша, потрепав за ухо гуля.- Ты никогда мне не нравилась, а сегодня и вовсе переметнулась на сторону слабаков и трусов.- Она оборвала речь, выпрямилась и переменилась в лице. Улыбка разбилась, глаза вспыхнули ледяным светом, кожа засияла, будто внутри кто-то включил свет. И вид у Мари-Бэлль в этот миг был нереальный, неживой, как у статуи, искусно вырезанной из драгоценного камня. Она глянула на вампиршу в кандалах и оскалилась, показав кончики клыков.- Настало время решительных действий, Элизабет. Этой ночью все, наконец, решится, и наши враги сложат головы. Ты оказалась среди них, и это твой выбор. А мне нисколько не жаль.
Самый смелый гуль подобрался к Элизабет, жадно принюхиваясь и раздувая ноздри. Запах крови манил его, мешая выполнить приказ. Обычный рацион гулей — падаль, гниющая плоть в сырой земле. Но свежая кровь…. Особое лакомство, которое так редко им достается. Я рефлекторно вжалась в стену, забыв про воздух. На Элизабет не было ни царапины, в отличие от меня. Из раны на голове все еще сочилась кровь, и, судя по морде гуля, поднятой и обращенной ко мне, он это почуял. Но от поскуливающей вампирши несло страхом так, что я им давилась. Тварь на полу никак не могла определиться, с кого из нас начать. Она заметалась, перебирая когтистыми руками, но Мари-Бэлль зарычала и топнула ногой. Сила рябью раздалась от нее по залу, поднимая волоски на теле, пламя свечей заколыхалось. Тени на стенах зловеще вытянулись, затрепетали и кинулись вниз. Время остановилось — на мгновение. Сердце мое пропустило удар, и я увидела, как гуль покорно метнулся к Элизабет и зашипел, разинув пасть с частоколом грязных клыков.
-Пошёл вон! — она завизжала и попыталась ударить его туфелькой.
Тишина рассыпалась, пульс заколотился в горле, оглушив меня на несколько секунд. Моргая, я таращилась то на гуля, то на вампиршу и старалась не шевелиться, чтобы не привлечь его внимание. Какой-то частью себя я сочувствовала Элизабет, но голос разума напоминал о том, кто она на самом деле — садистка, взбалмошная стерва с синдромом вечного подростка. Я видела своими глазами, как она убивала невинных людей, вампиров и наслаждалась их муками. Вкушала их страх и высасывала жизнь, как дорогое вино. И если уж вопрос станет между мной и ней, то я не буду колебаться. Определенно не я.
Элизабет с исступлением колотила ногами перед носом у гуля. Она рассчитывала отпугнуть его, но только разозлила. Он затряс уродливой лысой головой и, извергая вопль, который ни одна живая глотка не способна издать, бросился и вцепился ей в голень. Мощные челюсти сомкнулись, хрустнула кость, кровь брызнула на белые кружевные гольфы и на морду гулю. Элизабет кричала и дергалась, натягивая цепи. Вонь горелой кожи на фоне запаха крови казалась невыносимой. Кисло-сладкий ком подбирался к горлу, я пыталась дышать медленно и ровно, но не получалось. Страх душил, ледяной ладонью сжимая горло. Тогда я отвернулась, глядя куда угодно, только не вниз. И поймала взгляд Адама. Лицо у него стало еще бледнее и сосредоточеннее, глаза покраснели от напряжения и страха. Конвоиры с непоколебимым видом бездушных скульптур стояли так, будто их и вовсе здесь нет. Но от них не ускользала ни единая мелочь. Даже то, что я смотрю на них в эту секунду.
Моргнув, я снова поглядела на Адама. Он осторожно сглотнул и покосился на Джеймса. Я проследила, медленно и глубоко вдыхая. Он неотрывно наблюдал за жором гуля, жилы на шее у него натянулись, бицепсы подрагивали, руки до белизны костяшек сжимались в кулаки. Эдисон почувствовал, что я смотрю на него и слегка сощурился, силясь не моргнуть, не отвернуться. Запоминал каждую деталь, наблюдал за оставшимися тварями, трусливо ждущими приглашения. Некоторые из них водили мордами, пятились и оборачивались, ощущая близкую пищу, изучая возможных жертв. Зачем доедать объедки, если можно поужинать кем-то другим? Тем более, выбор так велик и соблазнителен. Черт!