-Теперь мы можем поговорить? — голос Алекса разбил тишину.- Или кто-то ещё должен погибнуть прежде, чем ты меня услышишь?
Антонио бросился к Стефании, протянул руку, но так и не коснулся. Сжал ее в кулак, выпрямился и обернулся к Алексу, посмотрел на него тяжёлым взглядом, будто нож метнул.
-Чего ты хочешь? — простые слова дались ему с трудом.
-Уступи мне место главы Совета, и более никто не пострадает.
-Каждое твое слово — чистейшая ложь. Ты уничтожишь всех в этом зале, чтобы смыть свой позор.
-Ты уже осознаешь, что обречён? — ухмыльнулся Алекс.
-Ты набрал невозможную силу, и скоро она тебя поглотит. Это ты обречён, Алекс, — сухо прозвучал голос Антонио.
-Возможно. Но ты этого уже не увидишь.
За его спиной раздался занавес из теней. Видно было, как приоткрылась дверь, и в зал бесшумно высыпали гули. На этот раз их оказалось всего четверо, но где же остальные? Подбирают объедки в подземелье? Твари устремились к Мари-Бэлль. Она встала одним текучим движением, как поднятая марионетка. Воздушное платье потяжелело и обвисло, пропитавшись кровью. Пока гули окружали ее, дампиры у дверей придвинулись к Джозефу. Двое исполосованных Грегори дампиров появились рядом с Райаном, но он их словно не замечал. Все его внимание оказалось приковано к Алексу. Те, что удерживали Адама и Джеймса, приставили к их затылкам пистолеты. В центре зала остались Стюарт и Тайлер. Вампир сосредоточенно следил за Алексом, пока тот мерился силой взгляда с Антонио.
Тайлер же смотрел на меня глазами, переполненными болью и горечью. Этот взгляд резал меня изнутри. Я еще не понимала — почему, но перехватило горло, сердце мучительно сжалось. Стиснув руками цепи, за которые была подвешена, я училась заново дышать. Нет, я не могла так жестоко ошибиться. Не могла позволить себя обмануть!
-Природа твоей силы мне известна, — тихим придушенным голосом сказал Антонио, медленно поднимая глаза на Алекса.- Без тёмной магии не обошлось. Выяснить, откуда ты черпаешь мощь, не составило труда.
Старейшина повернулся к залу. Языки призрачного пламени из глаз лизали ему лицо. Сила пронеслась по залу, рассеяв воздушные потоки, пламя свечей вспыхнуло ярче, сильнее, выше. Спускаясь с пьедестала, Антонио швырнул в Алекса свою мощь. Его отбросило назад, а меня придавило к стене. Больше никто не шевельнулся, но в воздухе расцвела магия, ее было столько, что больно было дышать. Алекс сумел устоять на ногах, и, выпрямляясь, запустил руку под пиджак. Я подалась вперед, зная, что произойдет дальше, но не смогла вымолвить ни слова — не хватило дыхания. Джозеф мелькнул от дверей, оставив позади своих конвоиров. Алекс заметил его движение, и, вероятно, решил, что вампир хочет закрыть своим телом старейшину. Но прогадал. Джозеф несся к нему размытой черной молнией. Стюарт бросился в сторону, открывая Алекса. Дампиры на него навалились, но никто не догадался защитить своего мастера. В его глазах отразился секундный страх, мимолетная неуверенность и сменилась ледяной твёрдостью. Поджав губы, Алекс стал разворачиваться, как раз в тот миг, когда Антонио рванул к нему неуловимым пятном. И пистолет в его руке рявкнул.
Звук выстрела прогремел взрывом. Я вздрогнула, беззвучно ахнув. Антонио рухнул на ступени, прикрывая ладонью дыру в середине груди. Завалился набок, и из него хлынул темный поток. Джозеф, не завершив манёвр, свалился на пол. Алекс поднял дуло пистолета вверх и, театрально дунув на него, выдал свою коронную ухмылку. Стюарт дёрнулся к нему со свирепым видом, какого я никогда у него не видела. Алекс неуловимым движением повернулся к нему и направил пистолет. Стюарт перестал вырываться, но одарил его взглядом, от которого он должен был вспыхнуть. Джозеф перекатился набок и встал на колени — неожиданно грациозно для его состояния. По его побелевшим губам сочилась кровь, а в глазах пылало призрачное пламя. Он переживал боль Антонио вместе с ним, но продолжал бороться. Алекс нахмурился, опуская пистолет. Он никак не мог взять в толк, почему Джозеф до сих пор не умер.
-Ты превзошел мои ожидания, Джозеф, — с ноткой изумления в голосе сказал Алекс.- Я знал, что ты силён, но не предполагал — насколько. Тебе хватит мощи пережить Антонио. Если, конечно, дотянешь до рассвета.
Мари-Бэлль запрокинула голову и захохотала. Длинными ногтями провела по спине гуля, играя с костяшками позвоночника, выступившего из-под тонкой кожи каменной грядой. Алекс вытянул свободную руку вперед и перевернул её ладонью вверх — тени разлетелись и повисли на канделябрах шевелящейся паутиной. Я быстро глянула в сторону Адама и Джеймса. Все были живы, Тайлер стоял в оцепенении, таращась расширенными глазами на умирающего Антонио. А Райан… оказался за спинами дампиров, мгновение назад охранявших его. Я не видела его движения — никто не видел. Он был неуловим. Поймав на себе мой взгляд, вампир моргнул, и его безупречное лицо смягчилось, стало чуть менее прекрасным и куда более настоящим. Но глаза по-прежнему затягивали. Провалившись в них, я внезапно осознала, какую роль он играл во всей этой истории. Райан прибыл в Хайенвилл по просьбе Антонио. Это он шпионил за Алексом и его кровожадным стадом. Это он вёл расследование от лица старейшины и снабжал его информацией. И как я сразу не догадалась?
У меня глаза защипало, внезапно потяжелело в груди. Усталость, озарение и сожаление обрушились ослепляющей волной. Райан и обо мне знал все до мелочей — не мог не знать, раз преследовал Алекса и Лесли. Опустив голову, я горько, прерывисто вздохнула. И уставилась на грязный пол. Волосы свесились занавесом, закрыв обзор. Я и не хотела никого видеть, не хотела смотреть на страдания Антонио и боялась вновь встретиться глазами с Райаном. Грудь сдавило до боли, но я не собиралась плакать. Нет, не сейчас. Если выберусь, то позволю себе проявить слабость, но пока еще рано ныть.
Я прикрыла веки, а когда вновь открыла, около моих кроссовок появился подол окровавленного белого платья. Меня окатило леденящим страхом. Я выпрямилась, невзирая на боль в голове, и оказалась лицом к лицу с Мари-Бэлль. Ее кукольное лицо обезобразилось, глаза горели алым пламенем, будто кто-то внутри развёл костер. Пергаментная кожа обтянула тонкие кости черепа, и волосы развивались вокруг головы чёрными водорослями. Она коснулась моего подбородка рукой в перчатке, влажной и тёмной от крови. И улыбнулась, демонстрируя белоснежные клыки. Я дёрнула головой, но она сильнее сжала руку, до боли. Она могла свернуть мне челюсть и раздробить кости — мы обе это знали. Синяк наверняка останется, но это такая мелочь!
-Кажется, ситуация выходит из-под контроля, — ласково прошептала она и медленно склонила голову набок. Придвинулась ко мне и потерлась щекой о волосы, как кошка, купающаяся в запахе.- Но я не намерена ждать, когда твоему мастеру наскучит дурачиться.
Совсем близко послышалось низкое рычание, заскребли когти по полу. Я вытянулась в струну, судорожно сглотнув. Из-за юбки Мари-Бэлль появились два гуля и трусливо пригнулись, подбираясь к моим ногам. По плечам поползли мурашки, воздух в зале потяжелел, стал почти осязаемым. Казалось, его можно зачерпнуть в ладони, да руки у меня были заняты. Уши заложило от нарастающего напряжения. На миг я забыла о Мари-Бэлль — в зале что-то происходило. Она отвлекала меня или воспользовалась моментом?
-Убери своих уродцев, — хрипло прошипела я, посмотрев ей в лицо.
Мари-Бэлль запустила руку мне в волосы и схватила в охапку, натянула с силой, заставив ахнуть. Дёрнув мою голову на себя, она прошептала на ухо:
-Они будут пировать вместе со мной, и ничего ты не сможешь поделать. Если твои друзья шелохнутся — им конец.
И запрокинула голову, разинув пасть. На мгновение мне стало видно, что творится в зале. Как конечный стоп-кадр перед глазами раскинулся вид на Алекса, купающегося в дрожащих импульсах силы Антонио. Джозеф поднимался на ноги, слегка покачиваясь и утирая рукавом кровь с губ. Стюарт лежал под кучей дампиров. Раздался его голос, грохочущий яростный крик, отдавшийся в зале. И где-то рядом распускалась незнакомая тёплая сила. Я глубоко вдохнула и попыталась подтянуться на цепях. Но пальцы Мари-Бэлль впились в плечо стальной хваткой, другой рукой она натянула волосы, отводя мне голову и открывая изгиб шеи. Мелькнули клыки, ее пылающие глаза, и она ударила. Боль пронзила резко и остро, разлилась по плечу судорогой. Ее клыки вонзились в мою шею, рот присосался к ране. Ощущая, как мышцы челюстей вампирши сократились, как клыки погрузились в кожу, я оказалась не в силах дышать и издавать звуки. От шока онемело все тело, боль сосредоточилась в области укуса. И росла, росла, пока не померк весь мир, и только рана на шее имела значение. Кровь, вытекающая из меня в вампиршу, а вместе с ней и жизнь. Сердце застучало — гулко и спотыкаясь. Темнота пожирала зрение рваными кусками, тошнота пережимала горло. Во рту стоял сладкий металлический вкус собственной крови. Горло Мари-Бэлль глотало жадно и быстро, руки, удерживающие меня, налились силой и жгли кожу. Нестерпимо несло дорогими духами и застарелой кровью. Я могла бы попытаться ее оттолкнуть, ударить силой, но не сопротивлялась. Еще рано. Нельзя рисковать. А жизнь всё утекала, с каждым ударом слабеющего сердца, качающего кровь. Руки повисли на цепях, тело обмякло, теряя волю, лишь короткие судороги пронзали тут и там, как точечные удары тока. Неужели ей позволят меня убить? Разве Алекс не хотел видеть, как свет гаснет в моих глазах?