Наволод, принимая посудину из рук травницы, не отводил взора от лица девушки. Сделал пару больших глотков; оторвав от губ ковш, поинтересовался:
– А расскажи–ка мне, Заряна из рода яжменских травниц, что ты делаешь в славном княжестве Полесском? – Пристальный, ледяной взгляд волхва изучал лицо девушки. Наволод с жадностью припал снова к ковшу.
– Я ученица Матрёны. – И чтобы предупредить следующий вопрос гостя о возрасте ученицы, быстро заговорила: – Давно хотела обучиться премудростям приготовления любовных зелий, мазей и настоек. – Заряна сама не могла понять, почему не захотела быть откровенной с волхвом. Она чувствовала на себе его взгляд, и от этого ощущения по коже бежали мурашки. – Как говорит моя бабушка: в жизни пригодится всё.
– Несколько веков назад, чтобы сразить зло, коим являлся чёрный колдун, лучшими волхвами того времени был создан некий предмет – амулет большой силы. – Волхв едва заметно улыбнулся, заметив, как травница напряглась. – Тот далёкий поход увенчался успехом, но по возвращении у князя Белгорского на руках оказалась лишь часть медальона. Он по доброй воле оставил вторую половину на хранение у лесной травницы из Яжменя. – Наволод передал ковш с остатками воды в руки девушки: – И вот, по истечении долгого времени, недостающая часть вернулась в руки законного владельца. Ты ведь в курсе этого? – Девушка слегка наклонила голову на бок. – Кто передал вторую половину Ярославу и почему младший княжич по возвращении не смог ничего вспомнить о том, что с ним было, пока он находился у вас? Не затем ли ты здесь, чтобы исправить содеянное вашим родом?
– Половинку медальона передала ему бабушка. – Заряна подняла голову и смело встретилась с колючим взглядом волхва. – А вот почему он всё забыл, мне неведомо. Может, какая волшба случилась в момент соединения двух половинок, может, ещё что, но наш род к этому не имеет никакого отношения. – Она сама не могла понять, почему нагло врёт этому человеку. – И я здесь для того, чтобы обучиться премудростям приготовления любовных зелий, мазей и настоек, – повторила она слово в слово сказанное раньше.
Брови на лице гостя сошлись на переносице, а глаза сделались узкими щёлочками. Он открыл рот, чтобы что–то ещё спросить, и в этот миг открылась дверь, на пороге стояла Матрёна. Она с любопытством осмотрела присутствующих, отмечая напряжённую обстановку в комнате.
– Задержалась я, – непринуждённо начала она, проходя к печи и принимаясь переставлять горшки да чугунки. – Давно ждёшь? – обратилась она к Наволоду, отмечая про себя каменное лицо волхва и поджатые губы Заряны.
– Нет. – Мужчина нехотя улыбнулся. – Но зато успел с твоей гостьей познакомиться. Вопрос у меня имеется. – Глаза волхва обжигали холодом. – А не твоя ли это ученица причастна к сегодняшнему безобразию?
– Я бы хотела… – испуганно пролепетала Заряна, но не успела договорить.
– Не имей привычку встревать поперёк разговора! – оборвала её Матрена на полуслове, заглядывая в зольник печи. Удовлетворённо кивнула. Выпрямилась и посмотрела на волхва. – Наволод, почему ты мне не веришь? Я ведь тебе объяснила, как такое могло случиться. Во всём виновата матушка Природа. Я, кстати, только что из сада, мы с помощницами с поварни повыдергали всю непотребную травку и сожгли. – Она и правда была на огороде, но прополола обычный сорняк и сожгла его с мусором, который насобирали девушки в саду.
– Я верю тебе, как самому себе, но вполне допускаю возможность, что такое могло произойти по вине человека. – Зыркнул в сторону притихшей девицы. – Ты ведь знаешь, я обязан об этом происшествии донести до сведения нашего князя Белозёра и с его разрешения провести дознание.
– А что, есть жалобщики? – поинтересовалась Матрёна, удивлённо приподнимая брови.
– Нет. – Наволод наклонил слегка голову набок и смотрел с прищуром.
– Тогда какое может быть дознание? – Матрёна быстро отвернулась, чтобы волхв не заметил её довольную улыбку. – Отобедаешь с нами?
– Нет, спасибо. – Наволод направился к выходу, взялся за ручку двери и многозначительно взглянул на женщин в комнате. – Пойду пройдусь в сад, взгляну на огород… этот.
Травницы в немом изумлении взирали на мужчину, который какое–то время смотрел на них с подозрением, словно чего–то ожидал. И как только дверь за волхвом закрылась, Матрёна громко скомандовала:
– Хавронья Петровна, а ну–ка покажись!
Заряна поняла, что лекарке было известно о ночном происшествии ещё тогда, когда она не позволила ей и рта открыть и начала говорить о матушке Природе.