Полежав несколько минут, поняла, что уснуть уже не получится. Вылезла из-под одеяла и сунула ноги в домашние тапочки в виде улиток, которые мне подарил Стас на Новый год, намекая на мою «расторопность» по утрам. Поплелась на кухню в поисках пищи, запах которой уже разнесся по всей квартире, от чего мой желудок издавал голодный «выр-выр».
На кухне обстановка та же, что и каждое утро: мама печет блинчики, папа готовит какой-то соус к ним, рецептура которого известна только ему одному, Стас успевает перехватывать горячие блинчики с тарелки, периодически получая по рукам, то от мамы, то от папы. И как у него только зубы не плавятся от горячих блинов?
— О, наша соня встала, — поприветствовала меня мама, пока я пыталась испепелить братца взглядом.
— Что-то рано сегодня, не спится? — папа протянул мне кружку свежезаваренного смородинового чая, аромат которого успокаивал и бодрил одновременно.
— Ага, поспишь тут. Ходят всякие носачи, спать не дают, — пробурчала в кружку, косясь на Стаса.
— Чай тебе, кстати, носач заварил, — подметил папа, добавляя в икру сливки.
— Ага, жить хочешь, заскрёбышь, — ехидно посмотрела на братца, который так и не рискнул приблизиться ко мне.
— Мне с тобой еще два года под одной крышей жить, так что приходится прогибаться.
— Ладно, живи… пока я добрая.
— Кстати, о добрости, — оживилась мама. — Завтра к нам в гости приедут Сотниковы, устроим праздник в честь двадцать третьего февраля. Поэтому ничего на завтра не планируй, ты мне будешь нужна на кухне.
— Хорошо, — обреченно выдохнула я. — Валерон тоже с ними приедет, да?
— Конечно, приедет, он же тоже Сотников, — ответила мне мама словно глупому детенышу.
Роняю голову на стол. Мда, утро начинается не с кофе. Против Сотниковых старших я ничего не имею, но вот их сын Валерий — мой ровесник и, как выяснилось с годами, моя первая любовь — меня совсем не радовал.
Когда-то, далеких пятнадцать лет назад, когда нам с ним было по пять лет, мы решили пожениться и любить друг друга во что бы то ни стало. Правда, уже через полчаса после нашей женитьбы он плакал на руках у своей матери из-за того, что я ударила его пупсом в лоб, так как он не хотел играть в «семью» на моих условиях. На мой же взгляд, он оказался совершенно не готовым к семейным отношениям.
Сейчас же, Валерон целиком и полностью был уверен в том, что я предназначена ему судьбой. И не упускает возможности для того, чтобы увидеться со мной лишний раз, дабы напомнить мне об этом, поправляя свои огромные очки в роговой оправе каждые пять секунд (засекала). Хорошо, что мы живем в разных городах и видимся только по большим праздникам. Одни его рассказы о черных материях и органической химии, вперемешку с его сверхгаликтической любовью ко мне, вгоняют меня в смертельную тоску и уныние, поэтому мне остается только радоваться тому, что их я слышу крайне редко.
***
До университета добралась на трамвае, пусть это не самый расторопный транспорт в городе, но он мне нравился тем, что во время пути можно смотреть на улицы города, слушая музыку в наушниках, представляя себя актрисой из клипа.
До весны еще неделя и город сейчас — унылое зрелище: серые улицы, серые дома, от всего этого не менее серые люди, идущие по своим делам, словно против своей воли. Унылости городу прибавляет и свинцовое небо над головами, из которого кажется вот-вот пойдет ни то снег, ни то дождь.
Перед главным входом в университет меня уже ждала Катька, переминаясь с ноги на ногу от холода. Видимо давно ждет, бедолажка.
— Ну, наконец-то, блин. Я уж думала, что отморожу здесь саму себя, пока тебя жду, — бросила она мне, как только я оказалась в поле ее видимости.
— Так, одеваться теплее надо было и, вообще, ты, наверное, пришла опять за полчаса до начала пар, так что я ни в чем не виноватая, — деловито прошла мимо нее в университет, двери в который мне любезно открыл какой-то парень.
Около расписания, как это обычно бывает перед началом пар, толпилась тьма тьмущая студентов, надеющихся на то, что сегодня их обрадуют минимальным количеством пар, а именно - их отсутствием. Расталкивая своих вузовских собратьев, пробралась к стенду с расписанием, волоча за собой, извиняющуюся перед всеми, кого мы, так или иначе, задели, Катьку. Оттолкнула последнее препятствие перед обозначенной мною целью. Этим препятствием оказался высокий, широкоплечий молодой человек, которого я оттеснила, даже не взглянув в его сторону, с видом, будто так оно и должно быть.