– Выспались?– добродушно улыбнулась она.
– Пожалуй… Кстати, меня зовут…
– Михаил, я помню…
– Ну… да,– теперь смутился он. А ведь хотел назвать своё настоящее имя.
– Хотите есть?– предложила она.– Я принесла шашлык и овощи, приготовленные на костре. Немного зелени и соуса…
Желудок Мирона заурчал, а Вера так задорно рассмеялась, что ему самому захотелось улыбнуться.
– Ну вы и сами поняли его ответ,– он комично покосился на свой живот.
– Давайте ему угодим?– отвернулась Вера и взяла с земли небольшую металлическую чашку, накрытую упаковкой пластиковых тарелок.
– Предлагаю перейти на «ты»,– стряхнув с головы соломинки, предложил Мирон.
– С удовольствием. Мясо или рыбу?
– Я такой голодный, что готов съесть всё.
– Не против, если присоединюсь?
– Главное, не этот сарафан в маках,– вырвалось у него.
Вера оглянулась, вопросительно вскинув брови, а потом прыснула в ладошку.
– Да, Лилия умеет запомниться…
– Прости… Я буду только рад,– смутился Мирон, принял чашку из её рук и оглянулся на дальнюю беседку, в которой отдыхали его пассажиры. Соседние беседки тоже были заняты. По площадке бегали дети, запускали воздушных змеев.– Тебя не хватятся?
– Там стало слишком шумно и… пьяно, а мне хочется побыть рядом с природой… Ну и, может, послушать про ваши горы,– робко пожала плечами она.– Потому что слушать нашего невролога про болезнь Паркинсона и ЛОРа, как лучше вырезать аденоиды, как-то не аппетитно.
Мирон искренне рассмеялся и кивнул на сено:
– Давай прямо здесь?
Вера с удовольствием кивнула, скинула кеды и непринуждённо плюхнулась в сено, подогнув обнажённые ноги под себя.
– М-м, класс! Чувствуешь, как пахнет душица и шалфей?
Мирон свёл брови и честно постарался различить в воздухе необычный запах, но, если бы он точно знал, как пахнут эти травы, может, и согласился бы.
– Могу сказать точно, что аппетитно пахнет мясом,– иронично заключил он и довольно повёл носом над чашкой в руках.– А долго я спал?
– Часов пять, наверное.
– Ничего себе!
– На сене, да на воздухе спится очень сладко, тем более после такого стресса,– улыбнулась Вера и кивнула на его шею, где кожа всё ещё была чувствительной.
– Да уж… Подержи-ка…
Мирон протянул ей чашку, тоже снял обувь, вспушил траву и устроился рядом. Вера разделила пластиковые тарелочки и одноразовые вилки, приподнялась и вынула из кармана шорт упаковку влажных салфеток. Пока она вынимала салфетку, Мирон одёрнул себя на том, что разглядывает красивые колени и лодыжки женщины. А когда посмотрел на неё, смущённо сдвинул брови, потому что та уже открыто смотрела ему в лицо и ждала, когда же он возьмёт салфетку.
– Торможу, наверное, из-за таблеток,– качнул головой он.
– Не беспокойся, всё пройдёт,– улыбнулась она.– Но будешь долго вспоминать: пятна могут сойти только через месяц – другой…
– У тебя уже такое было?– макая жирный кусок шашлыка в красный соус и жадно сглатывая от предвкушения его вкуса на языке, спросил Мирон.
– Да, как-то у бабушки хотела покататься на лошади. Кое-как взобралась на кобылку и свалилась в какой-то куст,– призналась Вера.– Долго в школе называли жирафой: вся в пятнах была, не говоря о веснушках. Хотя я всегда была низкого роста…
– По-моему, очень мило,– с набитым ртом произнёс Мирон, со зверским аппетитом пережёвывая мясо.
– Что называли жирафой?– недоумённо свела брови домиком Вера и замерла.
Он тоже замер, понимая, что забылся от голода и нахлынувшего удовольствия от вкуса сочного мяса и невольно брякнул глупость.
– То есть я… имел в виду твой рост…– тут же исправился он.
Но Вера, похоже, совсем не обиделась, а просто забавлялась его замешательством – улыбнулась и сама сунула большой кусок мяса в рот. Тот был совсем не по размеру, но она сжевала его с таким аппетитом, жмурясь и облизываясь от удовольствия, что Мирону захотелось оставить все условности и наброситься на еду, как самый дикий зверь.
Опустошив чашку, они оба довольно откинулись на сено и уставились в крышу навеса.
– Кажется, я давно так вкусно не ел,– выдохнул объевшийся Мирон.
Вера залилась тёплым смехом и погладила свой живот.
– Я точно объелась! И это всё волшебный воздух и приятная компания…
Мирон повернул голову к женщине, взгляд упал на её открытую шею. И сквозь торчащие травинки он увидел, как пульсирует венка, как мерно вздымается её грудь, как ладони лежат на животе, а указательный пальчик хаотично выписывает что-то в воздухе.