– Если бы у тебя была жена, – наставительно заметил Тоша, – она могла бы почистить аквариум. Почему ты не женишься?
– На ком?
– Ну, не знаю. Вроде бы ты встречался с Верой.
– Я до сих пор с ней встречаюсь.
– Ну и?
– Я не могу сделать предложение женщине только потому, что у меня грязный аквариум.
Лифт как раз добрался до первого этажа, и Игорь, торопливо попрощавшись, первым выскочил из подъезда.
– По-моему, он очень симпатичный, – сказала Маша, беря мужа под руку собственническим жестом.
– Свой в доску, – ответил тот.
– И так не везет в личной жизни!
– Нужно будет пригласить его на дачу, – решил Тоша, распахивая дверь навстречу ясному морозному дню. – Познакомить с твоей подругой из Питера. Ну, той, которая приедет на Рождество.
– Обязательно пригласим.
Тем временем Игорь, не подозревая о том, что относительно него строят какие-то планы, шагал по улице, радуясь пышным сугробам. Москва, проводившая последние зимы в серой жиже, замученная гололедом и затравленная реактивами, сегодня явно чувствовала себя королевой. Навстречу сплошь попадались люди с ясными лицами. Только дворники были злыми и румяными.
До офиса Игорь решил дойти пешком – что такое пять троллейбусных остановок для человека, который выходит на свежий воздух реже, чем кастрированный кот? Под мышкой он нес папку с переводами. Он клятвенно обещал закончить работу до праздников. Обещание он сдержал и теперь чувствовал себя свободным. Но зато не было никакого предвкушения праздника. Впрочем, ничего удивительного. У него с Новым годом были личные счеты.
В детстве Игорь считал, что он самый несчастливый мальчик на свете. Потому что день рождения у него был тридцать первого декабря. В связи с этим подарков он получал в два раза меньше, чем полагается. Все поздравляли его с днем рождения, ну, а заодно уж и с Новым годом! Или наоборот. Только родители дарили сразу два подарка. Но и это ничего не меняло. Потому что два праздника вместе – это все равно один большой праздник. И Новый год всегда побеждал. Ведь он был большим, на всю страну, его все ждали, все к нему готовились, покупали елки, игрушки, сувениры… И день рождения Игоря просто захлебывался в этой предновогодней суете.
Когда Игорь вырос, ничего не изменилось. Даже круглые даты отметить, как полагается, не удалось. Садиться за стол тридцать первого днем ни у кого из родственников и друзей не получалось. Семьи, дети, обязательства… А если садились вечером, все равно получался праздник «заодно». Тост за именинника поднимали до курантов. Но чисто символически, чтобы раньше времени не надраться. Поэтому Игорь не любил Новый год и всячески его игнорировал. Впрочем, как и свой день рождения.
Войдя в офис, он потопал ногами на коврике, чтобы сбить снег, и сразу же поднялся на второй этаж. К двери кабинета его начальницы, Зои Савенковой, была прилеплена криво вырезанная из бумаги снежинка – наверняка произведение чьего-нибудь чада, которое только научилось держать в руках ножницы. Сама Зоя была не замужем, но все еще не теряла надежды. Об этом говорил ее взгляд, который она обращала на всех без исключения мужчин, появлявшихся в поле ее зрения. С Игорем она давно уже пыталась закрутить романчик, но он делал вид, что страдает врожденным кретинизмом и не понимает даже самых грубых намеков. Романчик! Он был взрослым мальчиком и понимал, что романчики с начальницами заканчиваются либо в отделе кадров с заявлением в зубах, либо во Дворце бракосочетаний. Правда, некоторые незамужние женщины старше сорока заявляли, что вовсе не хотят замуж, но Игорь им не верил. В душе он был убежден, что человеку обязательно нужна пара. Другое дело, что не всегда удается ее найти. Или удается найти, но не удается удержать. Как это случилось с ним, например.
Он с тоской вспомнил о том времени, когда был женатым человеком. Привычно подумал о собственных недостатках, из-за которых сбежала его благоверная, и вздохнул. Недостатков, конечно, имелось множество. Мать говорила, что он слишком увлекающаяся натура, а женщинам нужна стабильность.
– Входи, входи, – воскликнула Зоя, увидев Игоря на пороге. – Отвратительно выглядишь.
– Как я могу хорошо выглядеть, когда ты заставляешь меня пахать днем и ночью? Вот, – он положил папку на стол. – Я обещал, я сделал.
– Молодец, – она быстро просмотрела перевод, – заслужил сладкую косточку. Не халтурил?
Зоя была высокой и худой, почти костлявой, с оливковой кожей и темными волосами, которые она распускала по плечам. Волосы вились, как у испанки, зато глаза были светлыми, и в них отсутствовало южное коварство.