— Все вы кобели добрые, — вздохнула Варвара. — Только на вину вас не пригонишь. От семи собак отбрешетесь.
— Не сбрешешь — не проживешь, жинка. На том и свет стоит.
— Трофим к нам! — взглянула в окно Варвара.
— Наверное, дома что случилось, — забеспокоился Роман.
Кожура набросил повод на кол плетня, осмотрелся вокруг. Пробежал по двору. Братья кинулись к двери.
— Ну, — нетерпеливо сказал Яков.
Переведя дух, Трофим заговорил:
— Пусть Роман тикает отсюда! Его дома ищут, язви тебя! Марышкин с милиционерами наехал. Все вверх дном перевернули. Любка меня послала. Тихонько шепнула, а я на вершни и к вам.
— Одевайся! — Яков сорвал со стены полушубок, подал Роману.
— Я поеду. Не то захватят здесь, худо будет. Подборной домой вернусь! — уже за дверью проговорил Кожура.
— Ты, Рома, огородами отходи, по канаве. Там густой бурьян.
Пока Роман одевался, Яков слазил в подполье, достал новенькую поминовскую трехлинейку.
— Возьми, — сунул ее брату. — Заряжена. И вот еще обойма. Наган хоть и найдут, не так страшно. Валяй!
Яков видел, как Роман перемахнул через плетень, сделал в огороде петлю, чтобы запутать след, и скрылся за пригонами. Молодец, знает дело. Только бы дойти ему до Пахаревской. В любой избе приютят.
В наступившей тишине было слышно, как за печкой возились тараканы. Яков и Варвара приникли к окну в ожидании милиционеров. И они прискакали. Марышкин сходу перемахнул на коне плетень.
«Не уйти Роману. Поймают, — тревожно подумал Яков. — Надо задержать гадов. Во что бы то ни стало». И, набросив на себя полушубок, он выскочил на крыльцо.
— Э-э-э… Обыскать пригоны! — закричал Марышкин. — А, Завгородний!
— Я самый, — мрачно ответил Яков, закрывая спиной дверь. — Чем могу служить?
— Нас интересует твой брат. Где он?
— Брат? Вам нужно брата? А он у меня… В горнице. Спит.
— Забрать! — приказал начальник милиции, не сводя сторожких глаз с Якова.
Андрюшка Кошелев и Груздь поспешно взбежали на крыльцо.
— Пусти! — рванул Якова за плечо сын лесничего.
— Не трожь! — спокойно ответил тот. — Спит, говорю, брат. Что-то не здоровится ему. Не трожь!
Андрюшка потянулся к нагану. И вдруг перевернулся в воздухе и упал на руки Качанова и других милиционеров, стоявших у крыльца. Сильный удар Якова пришелся ему в нижнюю челюсть.
Груздь выхватил шашку, пятясь по ступенькам.
— Арестовать! — приказал Марышкин.
Милиционеры с обнаженными наганами подступили вплотную к Якову.
— Уберите свои штуки, — с безразличием проговорил он. — Сам пойду. А насчет брата пошутил. Вчера Роман был у меня. Это правда. Не сегодня. Можете искать. — И отошел в сторону.
Милиционеры обшарили весь дом, слазили в подполье, на чердак. Марышкин распорядился открыть амбар. Затем заглянули в погреб и колодец. Докладывая начальнику, пожимали плечами.
Роман наблюдал за ними из канавы. Он успел отползти только саженей на сорок от пригона. И здесь залег, услышав шум во дворе.
Вот Якова вывели за ворота. Посадили в кошевку. Груздь умыл снегом окровавленное лицо Андрюшки. И, прежде чем прыгнуть в седло, старательно вытер руки о потник.
Роман еле превозмогал желание послать пулю в лоб обидчика. Это он, Андрюшка, ударил тогда его ночью. С милицией гад ездит!
Взвился, брызнул снежок за кошевкой, выскочившей на дорогу. Милиционеры увозили брата в Галчиху. Роман на секунду представил себе заплаканное лицо Варвары, стоящей за воротами. И почувствовал, как холодный пот выступает на лбу. Якова увозили. По двое в ряд милиционеры скакали за кошевкой. Позади — Андрюшка. Он! И, может быть, больше не представится случая посчитаться…
Роман нажал курок. Грохнул, прокатился по степи повторенный эхом выстрел. Андрюшка откинулся назад, будто хотел осадить коня, и, взмахнув полусогнутыми руками, мешком свалился с седла. И лишь сейчас Роман понял, что все время держал его на прицеле.
Андрюшкин конь шарахнулся, дико заржал и, сделав крутой поворот, галопом поскакал в село. Запутавшись ногой в стремени, сбоку тащился Кошелев. Очевидцы рассказывали потом, что к дому лесничества жеребец притащил только кусок перемешанного с костями мяса. Кровавый след пролег почти по всему Покровскому.
Выстрел заставил милиционеров спешиться и залечь в снегу. Они ждали, что их обстреляют. Но село молчало. Выпустив по нескольку патронов наугад, по крышам домов и амбаров, милиционеры осмелели. Начали перебежками подвигаться к селу.