Боюсь, что нам недолго придется возиться с партизанами. При одном виде жолнеров польских они разбегаются. Сегодня выступили из Новониколаевска и идем к партизанской столице — деревне Сосновке. Получен приказ русского генерал-лейтенанта Матковского. Нам некогда думать о политике, о том, что гуманно и что бесчеловечно. Со скотиной надо обращаться, как со скотиной. Именно раздавить, потопить в крови, превратить в дым и пепел. Уничтожить даже сами названия разбойничьих сел. Этим мы уплатим России за свою самостийность. Услуга за услугу.
Наши уланы тоже примут участие в этой операции. Несомненно, они опередят нас. На плечах партизан ворвутся в Сосновку…»
— Как бы не так! — усмехнулся Антипов. — Это мы еще посмотрим, кто будет на чьих плечах!
…«Против мятежников выступают и русские дивизии: казачья атамана Анненкова и Свободный корпус генерала Касаткина. Не слишком ли много внимания большевикам? Я считаю, что мы сами бы успешно справились с ними.
Второй день идем по пятам отряда большевика Гомонова, который собрал толпу мужиков и назвал ее корпусом. Гомонов трусит, поспешно откатывается к Сосновке».
«Наконец нас остановили. Не партизаны, нет! Остановил нас приказ пана полковника. Мы должны ждать, когда подтянутся к исходным позициям русские части, а затем вместе перейдем в наступление.
Что ж, обождем, если нужно. Вахмистр Пятковский сегодня расстреливал пленных бунтовщиков, С женщинами предварительно забавлялись. По многу раз. Было очень весело…»
— Отвеселился, гад! — с гневом вырвалось у Романа.
Болью резанула мысль: может, и Нюру вот так же… От этой мысли кровь ударила в голову, зашумело в ушах. Стиснув зубы, Роман рывком отвернулся к окну.
Лайош перелистнул тетрадь и увидел вложенный в нее желтый листок. На тонкой бумаге было напечатано по-русски. Лайош передал листок Антипову. Тот пробежал его глазами и побледнел. Глаза округлились и уставились на Мефодьева, не мигая.
— Что там? — нетерпеливо спросил Мефодьев. — Читай!
Антипов медленно перевел взгляд на листок и прочитал вслух:
— «Совершенно секретно. В бой не брать. Приказ по группам русских и польских войск. Омск, 2 октября 1919 года.
1. Разгромить и полностью уничтожить мятежную армию Мефодьева.
2. Все население мятежных сел Покровского, Галчихи, Сосновки и Сорокиной расстрелять, а сами села сжечь.
Командующий войсками тыла генерал-лейтенант Алексей Матковский».
Как офицер штаба, Владимир Поминов был прикомандирован к группе войск, которая наступала со станции Степной. В эту группу входили Томский и Омский егерские полки, а также эскадрон голубых улан дивизии Анненкова.
На Степную Владимир прибыл с последним эшелоном егерей. Поезд встречали серые толпы солдат. На первом пути от низкого деревянного вокзала попыхивал паром похожий на черепаху бронепоезд. Черные стволы орудий и пулеметов равнодушно глядели поверх станционных построек. На одном из вагонов Владимир прочитал на зеленовато-грязной броне надпись: «Сокол». Вспомнил, что видел этот бронепоезд совсем недавно в Омске. Наверное, специально отозвали с фронта.
Матковский трезво оценивал обстановку. Он не хотел рисковать. Вот почему против армии Мефодьева бросались столь крупные силы. В Новониколаевске Владимир узнал, что во Вспольск дополнительно отправлена еще одна часть — Седьмой Тобольский полк. Разумеется, теперь никто в штабе не сомневается, что победа будет легкой.
Покровского Владимир не жалел. Пусть сгорит до тла его постылая родина. Он увезет мать в Омск, где покамест решил осесть Степан Перфильевич. Он уже присмотрел себе домишко неподалеку от Казачьего базара и для начала намеревается открыть москательную лавку.
Выбравшись из станционной сутолоки, Владимир зашагал по широкой улице. В руке он нес небольшой кожаный чемодан, в котором весело побулькивал коньяк. Это для Мансурова. Владимир собирался съездить в Крутиху.
Станция Степная была довольно большим волостным селом. Сюда в прошлом любил выезжать на ярмарки Степан Перфильевич. Всякий раз возвращался довольный, налегке.
Дома на главной улице старинные, большие, крестовые, все в тополях. Богатые мужики живут здесь — по всему видно. А на окраинах та же мелкота, что и в других деревнях. В лучшем случае горбятся покрытые дерном пятистенки.
Командир группы — тучный усатый полковник со свекольным носом пропойцы — квартировал в двухэтажном поповском доме. У крыльца прохаживался часовой. Владимир поднялся в столовую по крутой лестнице, застланной пестрым половиком.