Петруха осуждающе хмыкнул и рысью пустил коня вдоль улицы. У маленькой, спрятавшейся за вербами хатки приметил двух бойцов. Они сидели на кряжистом бревне, посасывая самокрутки, и лениво переговаривались.
— Где штаб полка? — подворачивая к ним, спросил Петруха.
— Прямо, — махнул рукой один.
— Чего ж вы, хлопцы, тут застряли? Добивать беляков надо.
— Расейские большевики добьют. А нашего брата в обоз, да чтоб без всяких поблажек. Наш брат, сибиряк, все стерпит.
— Чудаки вы, хлопцы! — усмехнулся Петруха. — Ей-богу чудаки!
— А ты никак агитировать будешь?
— Зачем вас агитировать? Вы и так хорошие ребята. Просто посоветуемся, что делать, как нам быть, — Петруха понукнул коня и поехал дальше.
В небольшом аккуратном домике Королев гулял со своими командирами. Горланили песни. Кто-то орал во всю мочь, кто-то присвистывал. Во дворе, навалившись грудью на телегу, стоя спал молодой мужик в ситцевой серой рубашке.
— Заведи его в избу, а то замерзнет, — сказал Петруха Косте.
Тот дал мужику пинка под зад, ухватил за шиворот и поволок к крыльцу. Мужик не сопротивлялся. Наоборот, он попробовал было запеть веселое, удалое, но захлебнулся на первом же слове.
Петруха вошел в дом. Здесь было душно. В нос ударили спертые запахи махры, пота, квашеной капусты. За длинным столом вразвалку сидели партизаны. Увидев Петруху, они притихли и принялись разглядывать его с любопытством. Рядом с худощавым, растрепанным Королевым сочно хрустел огурцом рыжебородый Силантий. Отбросив в угол объедок огурца, он заговорил первым:
— Садись, милок, гостем будешь. Выпьем по полной, а век наш недолгий, — и протянул кружку самогона. — Пей!
— У меня дело к товарищу Королеву, — просто сказал Петруха, шагнув к столу. Он словно не замечал этой пьяной компании или замечал, но нисколько не осуждал ее. Так, по крайней мере, показалось всем присутствующим.
Королев встал, пошатываясь, насупился. Он-то понимал, что Горбань тут неспроста. Сказал грубо:
— А ты кто такой? Совдепщик. Я тебя знаю. Не о чем нам говорить с тобой. Ты продаешь Сибирь большевикам!
— Да он сам большевик. Комиссарил попервости, — криво усмехнулся Силантий.
Лишь теперь Петруха спохватился, что среди пьющих нет Рязанова. Впрочем Рязанов — трезвенник. Он где-нибудь в другом доме отсиживается. Наверное, ждет когда начнется смута в других полках. Не дождется, изменник.
— Я большевик, товарищи, — голос Петрухи прозвучал твердо. — И ни от кого этого не скрываю. А касательно Сибири надо разобраться. Давайте отложим наш разговор до завтра. Идите, хлопцы, по квартирам.
Над столом взметнулись пьяные вскрики:
— Мы не желаем идти!
— Ты не указывай нам, расейскими командуй!
— Я, хлопцы, не указчик вам, а только советую.
— Не желаем!
— Уходи пока цел! А то в два счета разменяю! Понял!
Петруха неторопливо повернулся и вышел. На крыльце Костя тер уши мужику в серой рубашке — приводил в чувство.
— Ну, что? — спросил он, разгибая спину.
— С этими каши не сваришь. Нужно искать Рязанова.
В доме опять загорланили, засвистели.
Рязанов стоял на квартире по-соседству. Он испытующе взглянул на Петруху из-под мохнатых бровей и поинтересовался:
— С какими новостями изволили прибыть?.. Знаете, Галчихинский полк небоеспособен, поэтому бессмысленно говорить о его присоединении к Пятой армии.
— Соберите полк. Я хочу побеседовать с бойцами, — потребовал Петруха.
— Зачем это вам?
— Нужно, Геннадий Евгеньевич. Хочу прочитать им один приказ.
— Какой приказ?
— Есть тут. Да вы не бойтесь, я прочитаю и уеду.
К вечеру собрали партизан на площади. Петруха услышал недовольные голоса:
— За что воевали!
— Опять сызнова начальство поставят над нами. Расейские будут командовать!
Рязанов утихомирил бойцов и дал слово Петрухе. Но, прежде чем подняться на табуретку, Петруха показал Геннадию Евгеньевичу приказ штаба и предупредил:
— Теперь вы — не комиссар, а частное лицо. Поэтому не проводите агитацию в армии. Не подчинитесь приказу — плохо вам будет!
Рязанов возмущенно взметнул брови, рванулся, чтоб уйти с площади, но Костя взял за рукав:
— Послушайте, Геннадий Евгеньевич, — и кивнул на Петруху.
— Я не знаю, что вам наговорили тут, но, видно, обманули вас, товарищи бойцы повстанческого корпуса, входящего в Пятую советскую армию, — сказал Петруха. — Никто нас притеснять не намерен! Власть будет наша, народная. Кого захотим, того и поставим. Мы все заодно с Лениным. Это Ленин послал выручить нас Красную Армию.