— Верно, Федор Иванович, — согласился Роман.
— За селитру спасибо. Я уже послал бойцов собирать гильзы в окопы, перешлем в Покровское. Иди отдыхай с дороги.
Придя на квартиру, Роман побрился, почистил гимнастерку. И уже прилег спать, как ввалились дед Гузырь и Касатик, оба возбужденные, улыбчивые. Дед так и сиял.
— Романка, забубенная голова! Приехал в самый раз, якорь тебя!
Оказывается, Гузырь привез из Покровского свои рыболовные снасти и сейчас вместе с Касатиком собирался в бор, на озера. Они поджидали Романа из штаба. Втроем-то повеселее рыбачить. Да и поговорить есть о чем: не виделись почти полторы недели.
— Идите одни. Спать хочу, — сказал Роман. Он провел на ногах всю прошлую ночь.
Но Касатик бросил Роману сапоги, гимнастерку, фуражку. Подмигнув деду, проговорил укорчиво:
— Дружки зовут, а он отказывается. Ночью выспишься вдоволь.
Пришлось вставать.
— Куда пойдем?
— На Широкое озеро. Тут версты три, — ответил Касатик.
— Мы, значится, с Проней ловили на Широком мордушками. Рыбешка хоть и мелковата, любо-дорого, а много ее. Кишмя кишит.
Роман наказал хозяйке, где искать его. Вдруг да понадобится.
У моста бойцы стирали белье. Развесив на перилах, сушили портянки, подштанники. Молодежь с визгом и хохотом плескалась в воде.
— Плохо, что мыла нет, — пожаловался Аким Гаврин. — Оно бы почище было.
— Мыло есть, я сам посылал из Покровского кусков сорок, — ответил Роман. — Ладно, я попрошу.
— С мылом бы и женка моя постирала. Не трудно ей, — заметил Бандура.
— Будто у тебя дома и мыла не водится.
— Вот тебе святой крест, Роман Макарович. Еще с весны варил, и все вышло.
Среди бойцов Роман приметил Антона Бондаря. Тот учтиво поздоровался. Синяки сошли с лица Антона. Лишь вокруг глаз зеленели круги, да в углу рта топорщилась бурая короста.
— Рыбачить? — запросто спросил он. — Я бы тож с удовольствием, если с собой возьмете.
Роман и Касатик переглянулись. Что, мол, ответить Антону? Как бы не обидеть парня.
— У командира следовало бы отпроситься, — проговорил Роман.
— А Семен меня не держит. Мол, гуляй, пока винтовки не дали.
— Возьмем братка, — предложил Касатик. — Кисло ему пришлось у контры, пусть на вольном воздухе одыбывается. Пошли!
Они свернули в бор и зашагали по песчаной, размолотой колесами дороге. Терпко запахло хвоей. Отбиваясь от комаров, Касатик и Антон несли на плечах бредень. Антон был очень доволен, что его взяли, и говорил без умолку:
— У вас во всем порядок, а белые и пьют, и баб сильничают. А офицеры, что волки. Как захмелеют, так первого встречного — хрясь по морде. И жаловаться не смей. Меня-то за что угостили? Да за то, что я мужикам сочувствие высказал. Говорю, мужик, он, что овца. Его каждый может обидеть. Услышал эти мои слова ротный и не отступился, пока из моего рыла кашу не сделал. Известно, опосля такого не одна служба, а и жизнь опостылеет. Подговорил я Александра — и покинули мы беляков. Не чаяли, как до вас добраться.
— Отчего ж пришли без винтовок? — покосившись в сторону Антона, спросил Роман.
— Какие уж тут винтовки! Душу бы унести. Эх, и дураки ж мы, что к белым записались! Это все батя меня. Давай, мол, да давай. А я что соображаю? Ну, теперь-то понял.
— Тятька у тебя и крутой, и жадный, а все ж он — тятька, забубенная голова. Родитель он твой, якорь тебя. И напрасно ты, Антон, ублажал его шомполом, — рассудил дед Гузырь.
— Как он ко мне, так и я к нему, — ухмыльнулся Антон, заискивающе посмотрев на Романа.
Выйдя на елань, они оставили дорогу влево и направились по кочковатому болотцу к камышам. Зачавкала под ногами вода. В одном месте Касатик, который шел впереди, оступился и ухнул по пояс в желтую жижу.
— Трясина тут, якорь тебя, — заметил дед, помогая Касатику выбраться на кочки. — Забирайте поближе к согре. Там потвержее будет.
Наконец, добрались до озера. Касатик и Роман разделись на травянистом берегу, развернули бредень и, поеживаясь, зашли в воду. Выбрав посуше место, дед стал разводить костер, чтобы сразу же сварить уху. Он захватил с собой все необходимое: большой котелок, хлеб, ложки.
— А ты себе делай ложку, — сказал Гузырь Антону. — Из бересты, якорь ее. Поди, сумеешь.
— Приходилось делать, — весело произнес Антон и зашагал в лес.
Вода в озере была прохладной. Романа уже не клонило ко сну, он подшучивал над Касатиком, который с опаской заходил в глубь. Гузырь беспокойно наблюдал за ними с берега.