Мефодьев выругался. Набрали в армию сопляков, да еще по таким важным делам посылают. Хорошо, что офицер попался не брехливый, а то до сих пор сидели бы в деревне. Может, напрасно все-таки расстреляли подпоручика? Но девать его было некуда. Не носиться же с ним, как с писаной торбой. Что ни говори, а каратель.
Смягчился Мефодьев, когда Колька рассказал ему и другим командирам, ехавшим впереди, о ночном переполохе в Сосновке. Конечно, Колька в солдатах не был, но Антона Бондаря схватил. Ох, и рванула бомба!
В Сосновке Роман встретил Якова. Здесь с минуты на минуту поджидали Мефодьева. Конные и пешие собрались на площади у штаба. Заметив среди прибывших Романа, Яков радостно сверкнул глазами и поспешил к брату.
— Что в Покровском? — тревожно спросил Роман.
— Не знаю, — ответил Яков, садясь на маленькую круглую лошадь. — Чалку дома оставил, и вот дали эту. Туго нам пришлось, братан! Захватили врасплох. Вывернулись из бора и пошли крошить. Мы выпалили все, до последнего патрона, и кромкой бора подались в Сосновку. А здесь тоже бой. Чуть карателям в лапы не попались.
— Как там наши? — вздохнул Роман, подумав прежде всего о Нюрке. Лазарет белые разгромят. Но, может, Нюрка скроется. Должна бы понять, что оставаться опасно.
На Покровское штаб бросил всю армию. Главные силы напрямик повел Мефодьев. Со стороны степи село атаковали конные взводы Романа Завгороднего и Семена Волошенко. Им придавалось четыре пулемета.
После перехода в двадцать с лишним верст кони устали. Но Роман торопил бойцов. Даже одна минута могла решить судьбу многих людей в Покровском. Белые не сидят там сложа руки, а наверняка уже арестовывают и убивают.
Когда Романов взвод миновал мост через Кабануху и вышел к солонцам на рубеж атаки, Мефодьев уже схватился с карателями. Где-то за Кукуем шла ожесточенная пальба.
— Вперед! — крикнул Роман, выбросив вверх руку с наганом.
Кони рванулись, взвихрилось и понеслось к селу густое облако пыли. С гиканьем взвод проскочил Назьмы. На самой дороге затарахтел пулемет, но он не остановил натиска партизан. Пулеметчиков смяли.
В центре села белых не было. Наверное, оставив заслон у Назьмов, они поспешили навстречу Мефодьеву. И Роман, выскочив на площадь, свернул к Кукую, чтобы ударить по врагам с тыла.
В это время Лентовский с ротой атаманцев был уже в бору. На свежих, отдохнувших за ночь, конях он поспешно отходил к станции, увозя с собой единственную жертву — избитую Нюрку Михееву. Конечно, Лентовский сожалел, что не уничтожил арестованных на сборне. Но это задержало бы роту в селе. И, кроме того, он боялся мести. Смерть близких могла ожесточить партизан. И они бросились бы в бешеную погоню за Лентовским. В победе Мансурова над красными контрразведчик сомневался.
Удар взводов Завгороднего и Волошенко с тыла ошеломил атаманцев. Оставив пулеметы, каратели покатились к бору и стали отступать в беспорядке, сторонясь дорог, где их могли настичь партизаны.
Мефодьев послал часть армии на елани. Там произошли последние стычки с белыми. Атаманцы были окончательно рассеяны, а многие из них убиты.
Усталые, но радостные входили бойцы в Покровское. На площади их встретила возбужденная толпа. Женщины плакали от счастья, целовали своих и чужих. Людей, арестованных Лентовским, выпустил Гаврила, наводивший с дружинниками порядок в селе.
Роман увидел в толпе Домну. Она искала его глазами.
— Мама! — Роман пробился к ней и с седла поцеловал в лоб.
Домна улыбнулась. Вот и приехал один сын. И другой где-то здесь. Да разве могли они не приехать, когда у людей такое горе!
— Ты, сынку, торопись домой. Мы ждать будем, — ласково сказала она.
— Сейчас, мама!
Но прежде он заглянул в госпиталь. Окна мясоедовского дома были побиты. Посвечивали на солнце осколки стекла. Через открытую калитку Роман увидел зеленый двор и у заплота труп. Парень с перевязанной культей весь изрешечен пулями, а рядом — топор.
Роман сорвал с головы фуражку. К горлу подступил твердый комок. И раненого не пожалели сволочи.
Женский голос окликнул Романа. Он повернулся. Из дома выскочила Маруся Горбань, невысказанное горе во взгляде. Маруся прижалась к Роману и заговорила трудно:
— Еще трое убитых в огороде. Атаманцы нашли ребят в конопле… А этот Нюру хотел защитить.
— Нюру? — вскрикнул Роман, чувствуя, как у него кружится голова. — Где она? Где Нюра?
— Не знаю. Ее забрали.
Подошел фельдшер, взглянул на убитого Прошу и зарыдал: