В это время открылась дверь, и порог переступил Степан Волков. Проходя под полатями, он нагнул голову — ростом был не обижен.
— Э, ты уже здесь, — обратился он к деду Евсею. — Вот мы и подумаем, как самих себя выручать. Так что ли, Филипп Яковлевич?..
Фильке польстило такое обращение. Он гостеприимно предложил:
— Закуривай, Степан Никитич, у деда крепачка. Вот горлодер, так горлодер, нутро рвет. Не табак, а чистая борона.
— Плуг тот на несколько частей разбирается? — закуривая, спросил Степан Волков. — По отдельности, в лодке, может, перевезем, а?
— Корыта порядочного в деревне не сыщешь, а он — лодка. Пятьсот килограммов самая большая деталь, длина около пяти метров… Я уж об этом думал, — ответил Филька.
— А плот?
— Не погрузить. Опрокинется.
— В РТС надо звонить скорее, — подал голос Пашка и смутился.
— Там амфибий тоже нет. Самим надо выходить сухими из воды, Паша, — возразил старшо́й. — Звон на весь район не стоит наводить. Придумай что-нибудь поумнее, Паша.
— Выход один, — вступил в разговор Евсей. — Надо плуг перетащить трактором по дну Дунайки. Единственный выход.
— Ведь верно, — сверкнул глазами бригадир. — На фронте мы так кое-что переправляли.
— Удивили, нечего сказать, — махнул рукой Агафьин. — А трос где возьмем? Метров на семьдесят надо. Тут вожжами или чересседельником не обойдешься.
— Верно. Стального троса у нас нет, — вздохнул Степан.
— То-то и оно.
Молчание. Весенние сумерки сгущались. Пришла с фермы Пашкина мать, зажгла лампу и встала у печи, скрестив на груди под передником руки. Она уже знала о промахе трактористов и втайне надеялась, что все обойдется благополучно. И вдруг наступившую тишину всколыхнули голоса:
Это девчата возвращались с работы. Острые слова частушки задели Фильку за живое: «И об этом уже знают. Вот язвы». Дед Евсей хитровато усмехнулся в бороду. Пашка кинулся проверять, все ли закрыты окна, чтобы «не напустить холоду». Бригадир что-то обдумывал.
— Есть трос! — обрадованно крикнул он.
— Где? — почти одновременно вырвалось у Фильки и Пашки.
— У Демьяна в огороде. В прошлом году с заброшенной лесной делянки приволок. Должно, забыли его леспромхозовские. А Демьян — мужик хозяйственный, сами знаете…
И у всех гора с плеч.
— Идемте к Демьяну, — решительно заявил Агафьин. — А с утра начнем.
Филька Агафьин хотя и любил свою специальность, но порой к работе относился несерьезно. Бывало, выйдет на первое место в бригаде, а потом низвергнется на самый низ списка. Всякое бывало. Часто работал рывками, брал нахрапом, как говорили в РТС, не слезая с трактора по трое суток. Потом вдруг дурь в голову войдет. Выпьет, куражится. Но, надо отдать справедливость, трактор и комбайн он знал так, как знает опытный хирург человека. «Неорганизованный характер у парня, — однажды кто-то сказал на собрании механизаторов. — Цель жизни на мушку поймать не может». С «неорганизованным характером» Филька согласился, но насчет цели жизни возразил. «Вот она, цель, — показал он свои тяжелые кулаки. — Не меньше любого сработают… Кто сомневается, подходи».
С тех пор Агафьин стал иногда задумываться о цели жизни и о своем характере. Пашка был обрадован, что после курсов попал к хорошему знатоку своего дела, а о характере Фильки он по своей молодости не подумал. Он пригласил Фильку жить к себе. Филька согласился сразу, так как дом Пашки стоял недалеко от дома Тоньки Снегиревой, на близкое знакомство с которой он рассчитывал. Тракторист намеревался отличиться на севе и тем завоевать расположение дочки вдовы Агафьи Снегиревой. И вдруг «отличился», оставшись без плуга.
Скоро ледоход на Дунайке кончился. Широкая лента реки теперь напоминала блестевшее под лучами солнца асфальтированное шоссе, по которому только что проплясал веселый дождик. От земли шел легкий прозрачный пар, дрожал на солнце. «Земля дышать начала», — говорили колхозники, собравшиеся посмотреть на переправу плуга под водой. Народу собралось много. В стороне от трактора кучкой жались девчата, смеялись. Сновали вездесущие ребятишки. Степан Волков, дед Евсей, Филька и Пашка оживленно обсуждали предстоящее дело.
— Ну, Паша, забирай конец троса и трогай на тот берег, — распорядился Филька. — Крепче прикручивай там. Ни на один борт лодки не налегай, посудина ненадежна.
Пашка скинул ватник, остался в одной ситцевой рубашке. Взяв шест и конец троса, он смело шагнул в лодку. Второй конец троса Филька обмотал вокруг буксирного крюка трактора, подогнанного почти к самой воде. «Натик» работал на холостых оборотах, пуская в синее небо белые кольца дыма.