Больше Август никогда в жизни не видел ее и не знал, что случилось.
Он ждал ее звонка до отъезда и после приезда из Москвы. Однако более никогда бесфамильная Галина не звонила ему и не появлялась в его жизни.
Кто женщину познает…
Спустя месяц Август возвращался из института поздно вечером, пересекая центральную площадь. Неожиданно его окликнули, он обернулся, это был Омар, который учился на нац. факе.
— Как жизнь? Где ты пропадал?
— Я был в Москве.
— А где твоя девушка в коричневой шубе? Я один раз «пас» тебя, когда ты стоял с ней ночью на трамвайной остановке.
— Галина? Она загадочно исчезла.
— Я знал ее еще раньше. Ты знаешь, какая у нее кличка? «Марта»! — Его друг улыбнулся.
— У тебя есть ее телефон, ты знаешь, где она живет?
— Этого никто не знает. Она никому не дает своего телефона. Марта возникает так же таинственно, как и исчезает.
Глава 11
Бэла
Любовь и страсть кавказской девушки отличается от европейской.
В институте Август давно заметил, что на него все время смотрит одна и та же девушка. Где бы он ни появлялся, он всегда ловил ее безмолвный взгляд. Она была достаточно высокой, с крупной рельефной фигурой и носила высокую прическу «бабетта». (Которая называлась по имени героини Брижит Бардо.) Поверх «бабетты» был завязан прозрачный, почти незаметный, маленький шарфик. Она была националка, они были обязаны носить что-то на голове: платок, шарф или косынку. Те, кто посмелее и помоднее, носили лишь легкую, едва заметную повязку. «И волки целы и овцы сыты». Именно такая была завязана поперек ее высокой, взбитой прически на голове. Внешне она ничем не напоминала кавказскую девушку, хотя в, лице ее и было что-то экзотическое, нерусское. Ну да в России много кровей перемешалось. Как нигде в мире. Только двести сорок лет татаро-монгольского ига чего стоили лицам женщин. Кстати, нигде в мире нет красивее женщин, чем в России. Это заявляет умудренный скорбью автор, помыкавшись по всему белу свету.
Августу вполне хватило романов о Лаурой и Мадиной, и к новым флиртам, к новым «бэлам» он не стремился. К тому же отец был категорически против, зная, что это кончается стрельбой, поножовщиной и кровной местью. У него был один сын, и терять его он не собирался.
Девушкам также было запрещено встречаться с иноверцами под страхом ссылки в село, обривания наголо головы, погребения в черный платок и обета вечной девственности, без замужества и жизни рабы, прислуживающей своим горным родственникам. Раз в год такое случалось в городе и, когда это происходило, об этом долго, настойчиво и пугающе ходила молва. Смелая, изящная, преступившая законы девушка хоронилась заживо. А если б она не была изящной — на нее б никто не позарился.
В Москве на каникулах у Августа произошел один из самых бурных, темпераментных романов, который он до сих пор переживал и ощущал во всех затаенных уголках юного тела.
Однако Август постоянно ловил взгляды восточной красавицы и даже привык к ним, невзначай или искоса разглядывая ее фигуру. Или, проходя мимо, нечаянно погружался взглядом в глаза — у нее были большие, будто с легким испугом, черные глаза.
Каждый день она приходила в новом платье и косынке в виде повязки. Косыночка обязательно гармонировала с цветом платья и была продернута золотой ниткой. Качество нарядов и их количество говорили, что она из зажиточной, богатой семьи.
Вернувшись на лекцию после перерыва, Август, к своему удивлению, обнаружил в книге «Древнерусская литература» записку, написанную красивым, крупным, старательным почерком, с наклоном.
«На Главпочтамте Вас ожидают два письма. Пожалуйста, прочтите их.
И не судите меня строго… Я все знаю и понимаю — между нами пропасть».
Август решил, что кто-то из веселых сокурсниц разыгрывает его, но так как путь домой все равно пролегал мимо Главпочтамта, то он на минуту зашел в него и предъявил в окошко на букву «Ф» студенческий билет.
К его изумлению, ему протянули два письма, подписанные тем же красивым почерком. Лаура обычно писала ему на домашний адрес.
На лекции Август открыл первое письмо. Своим высокопарным, страстным, пылким слогом оно могло посостязаться с персидскими или китайскими поэтами романтических веков.
В письме было признание, что она уже давно, почти год, безумно, страстно и безнадежно влюблена в Августа. Она подробно и нежно описывала каждую черточку его лица и фигуры. Как она любуется им и его одеждой, походкой, ногами, руками, взглядом, и всем, всем, что исходит от него.