Леночка уже полусидела на диване и, нежно улыбаясь, смотрела на него. Ему почему-то было неловко. Он опустился рядом. Она наклонилась и впервые попыталась поцеловать его в губы. Он ответил, и они несколько минут целовались, не прикасаясь друг к другу руками. Чтобы не раскаляться опять.
Спустя какое-то время все, не сговариваясь, как по мановению волшебной палочки, встретились на кухне и продолжили познавание алкогольных напитков, имеющихся в наличии дома.
Такие встречи — вчетвером — происходили теперь каждую неделю, регулярно, как только родители Флана куда-нибудь уходили или уезжали. В остальные вечера они делили одну и ту же темную лестничную клетку, только в разных углах. Но звуки, шелесты, охи-вздохи и стоны были прекрасно слышны всем участникам. Соответственно, между парами шло и невольное соревнование — на количество и качество засосов. Как результат, постоянной деталью Леночкиной одежды был шейный платок. Она даже в нем спала…
Повеяло осенью, пошли дожди, и теперь косынка была как нельзя кстати на ее шее.
Дядя Авель с женой собрались ехать в Северную столицу Империи — навестить своего сына, невестка Полина оставалась дома одна. Августик должен был пятнадцать ночей оставаться ночевать у них дома, чтобы ей одной не было страшно.
Глава 3
Полина
Полина чем-то: осанкой или фигурой отдаленно напоминала чешскую актрису из любимого фильма Августа. И хотя грудь у Полины не была такой необъятной величины, но она была роскошных и увлекательных размеров, выступавшая вперед, как… Это было колоссальное преимущество и магнит Полины. Август старался не смотреть на нее, а когда смотрел, то начинал задыхаться и в голове у него все плыло…
Она была в летнем домашнем платье, и он с удовольствием созерцал сладкую складку, волнующуюся около подмышки, двигающуюся от вздохов великолепной, волшебной груди, стянутой бюстгальтером. Он замирал и не дышал, когда ласкал невольным взглядом, завороженно, эту вертикальную складку и едва открывающийся, выступающий при вдохе, в разрез, кусочек белой груди. О, эта грудь! Как она кружила и дурманила голову Августа, слаще ее не было ничего на свете. Он был очарован, заворожен, околдован, потрясен и ошеломлен ею. Полининой грудью. Он понимал, он все понимал (что она взрослая, что он мальчишка, что она не принимает его всерьез, что она, наконец, жена его брата), но ничего не мог с собою поделать… Взгляд, как притягиваемый магнитом, опять возвращался…
— Тебе чай или что-нибудь еще? — спрашивает Полина, наклоняясь к нему. Он в другом мире. Уже десять часов вечера. Август недавно вернулся после встречи в подъезде с Леночкой, пройдя пешком через весь город.
Он смотрит непонимающе в малахитовые глаза Полины… Очень красивый овал лица. В каждой черте видна порода. О, как завораживает это лицо, оно начинает наклоняться ниже, ближе, и вдруг она говорит:
— Что это у тебя на шее?!
Август на мгновение теряет дар речи. Он смущен, она с мягкой улыбкой смотрит на него. Он делает усилие, чтобы ответить:
— Это… это… — и вдруг вспоминает: — Наверное, кто-то укусил, какое-то насекомое.
— Осенью? — удивляется Полина, и ее запах, лицо и глаза отстраняются.
Август еще не обучен выдумкам и потому молчит. Полина уходит готовить чай. Во время чаепития Август сидит с низко опущенной головой.
Несмотря на то что дом был большой, спальных мест в нем было немного.
— Мы будем спать в первой комнате, — говорит Полина, и он даже не задумывается, что это значит. — Иди умойся и можешь раздеваться.
Август кивает машинально головой.
— Там нет отдельной кровати. Я очень боюсь одна спать. Ты не против, если мы будем спать вместе?
Так было принято в те времена, в том обществе — между родственниками. Он даже не сразу понял, о чем она говорит и, не задумываясь, утвердительно кивнул. И только когда пошел умываться, его наконец осенило. Ведь диван совсем небольшой и нераскладывающийся. Это была скорее оттоманка. Как — они будут спать на ней вместе?
Когда он умылся и вышел, Полина уже заканчивала стелить для них, расправляя подушки, прижатые одна к другой. Места было слишком мало, и чтобы крайняя подушка не свисала в воздухе, она сдвигала их ближе, так, что одна наползала на другую.