Во многих странах Европы, таких как Великобритания и Франция, детская проституция также существовала в XIX веке. В Великобритании законодательные акты, например «Акт о возрасте согласия» 1875 года, были приняты как реакция на обеспокоенность общественности проблемой детской проституции.
Сегодня проституция присутствует практически во всех странах мира, но степень ее легализации, регулирования и распространенности различается.
1. Легализованная и регулируемая проституция. В некоторых странах, таких как Германия и Нидерланды, проституция легализована и регулируется государством. В Амстердаме, например, известный «Красный квартал» представляет собой легализованный район для проституток.
2. Декриминализованная проституция. В некоторых странах, таких как Новая Зеландия, проституция была декриминализована, что означает отсутствие уголовного наказания для секс-работников, но при этом могут существовать определенные правила и ограничения.
3. Проституция запрещена. В большинстве стран мира проституция официально запрещена, но это не отменяет ее существование. Примеры таких стран: большая часть США (за исключением некоторых районов Невады), многие страны Азии, Африки и Ближнего Востока.
4. Секс-туризм. Некоторые страны, особенно в Юго-Восточной Азии (например, Таиланд) и в Карибском регионе, столкнулись с проблемой секс-туризма. Это привлекает иностранных туристов, которые ищут сексуальные услуги.
– Мы думали, ты к нам идешь, – разочарованно проговорил мальчик после некоторых весьма откровенных пояснений.
– Но как же вы тут живете? Ведь холодно.
– А где же нам жить? – ответил мальчик вопросом же.
– Разве у вас нет никого родных?
– Нет.
– И давно вы тут?
– Всегда.
– Как всегда?
– Так и всегда! – с досадой повторил мальчик.
Девочка все время молчала, хотя не спускала с меня глаз.
– Тут наше место, – пояснил минуту спустя мой собеседник. – Под другими пристанями другие, а тут мы с Дунькой.
– А она тебе как приходится?
На это мальчик ответил грубой сальностью, из которой можно было понять, что девочка – его любовница. Из дальнейших разговоров с ними я узнал, что они жили на общий заработок, причем кассой заведовал мальчик, он же производил и все расходы.
– И много вы зарабатываете? – спросил я.
– Сколько придется.
– Вчера мне один барин полтинник дал, – отозвалась девочка. Она, по-видимому, гордилась таким «большим» заработком.
– А к вам и господа ходят?
– А то нет! – обидчиво отозвалась девочка.
Я не стал расспрашивать, что за господа пользуются этими несчастными; меня больше интересовали их взаимные отношения; мне хотелось узнать, как этот сын улицы относится к своей подруге, как к супруге и как к товарищу по работе. Я желал поэтому продлить беседу, а между тем мне было не по себе в этом темном месте, под настилкой пристани, где, может быть, еще за час до этого совершалось надругание над детским телом.
«А ведь они, вероятно, голодны?» – кстати пришла мне в голову мысль, и я решил пригласить их куда-нибудь поужинать.
– А где вы ужинаете? – спросил я их.
Они сначала меня не поняли, по-видимому, понятие «ужин», как нечто обязательное, ежедневно повторяющееся, им было неизвестно. Они просто ели, когда к тому была возможность, но совершенно не понимали возможности установления времени для еды. Это было вне условий их жизни. Аппетит у них был всегда, в течение 24 часов в сутки, и, если есть еда, то они ели во всякое время с удовольствием, хотя бы десять раз в сутки. Но действительность в этом отношении их не баловала и далеко не сообразовалась с их аппетитом: насыщаться им приходилась часто в двое и даже в трое суток раз. Зато бывали дни, когда они ели по шести раз и даже более.
Вот почему мой вопрос об ужине вызвал вместе и улыбку, и недоумение на лицах моих собеседников.