По сословиям обитательницы домов распределяются так: крестьянок — 137, мещанок — 46 и дворянок — 1.
Это значит, что в огромном большинстве попадают в дома терпимости приезжие женщины, в особенности деревенские жительницы, т. е. крестьянки, которых в таблице и отмечено 137, или 74.4 % всего количества. Объясняется это именно тем, что на них больше всего влияет кажущаяся выгодность ремесла проститутки, а также и вся обстановка жизни.
В самом деле, если сопоставить серую трудовую жизнь крестьянской женщины, задавленной нуждой, привыкшей на каждую копейку смотреть с благоговением, с видимой роскошью обстановки проститутки, то приходится сознаться, что соблазн слишком велик, почти непреодолим. Для горожанки уже легче противостоять соблазну, так как ей более или менее известна не одна показная сторона жизни, а и внутренняя, она видела или слышала от других, что в жизни проститутки не одни цветы, а есть и тернии. Это и подтверждается таблицей, показывающей всего только 46 мещанок, или 25 % всего количества.
Неестественный порок
Сношение с малолетними и с особями одного пола, о которых мы говорили выше, относится уже к области неестественного порока. Тут уже страсть выливается в болезненные формы, выходя за пределы здорового и нормального удовлетворения естественной потребности.
Но это только начало потусторонней страсти. Болезнь, развиваясь, не останавливается на этом. Извращенная фантазия пресыщенного и обессиленного пороком человека идет дальше. Она стремится победить физическое бессилие, заменяя одни органы другими и создавая, таким образом, нездоровую атмосферу половых настроений, в которых человек и живет, как в пьяном угаре.
Сюда относится так называемая лесбосская любовь, известная еще в глубокой древности. Тут устранено даже главное условие полового возбуждения — необходимость хотя бы близости субъекта противоположного пола. Место мужчины для женщины занимает женщина. Объясняется это, может быть, тем, что эта форма порока впервые возникла на Востоке, где женщина была поставлена в такие условия, что внебрачные сношения с мужчиной для нее были почти недоступны.
Во всяком случае, лесбосская любовь — удел обеспеченных классов, до демократии она не спускается. А поэтому и к нашей теме этот порок мало относится. Тут нет главного условия существования проституции — это необходимости услуг со стороны голодного человека для другого, обеспеченного, пресыщенного. Нет купли-продажи. Тут две женщины, подавленные вечной праздностью, витают в области нездоровой фантазии и создают себе культ из постоянного полового раздражения, оказывая друг другу услуги.
Социальное неравенство классов, являющееся прямой причиной существования проституции, в данном случае говорит только нам, что в нем, в этом социальном неравенстве заложена гибель не только рабов, но и господ. Праздность и чрезмерное питание, не регулируемое здоровым трудом, отдают этих последних во власть таких пороков, которые ведут ни к чему иному, как к самоуничтожению.
Класс, дошедший до извращения удовлетворения половых потребностей, не может существовать; он сам кладет предел своему существованию. Его историческое завтра отмечается не чем иным, как смертью. Признаки наступления этого завтра мы видим и сейчас. Так называемые старые роды, аристократические и буржуазные, в большинстве случаев производят потомков с явными признаками вырождения. Больше того, быть дегенератом становится почти обязательным для природного аристократа. Поэтому те, которые «по несчастью» случайно родились от здоровых родителей, стараются симулировать дегенерацию, чтобы таким образом воочию перед всеми показать и доказать свое аристократическое происхождение. Сам класс, значит, признал, что его потомками могут быть только дегенераты. А если в известном субъекте нет ясных признаков вырождения, то и аристократизм его происхождения сомнителен, в нем, значит, есть кровь постороннего класса, кровь плебея, так как только отсюда может еще выходить здоровое потомство.