Хорошими местными источниками для обеспечения духовенства члены Присутствия посчитали земства. Помимо денежной помощи, участие духовенства в земствах могло поднять его авторитет и дать возможность отстаивать свою точку зрения. В народном образовании духовенство могло сотрудничать с земствами на взаимовыгодных условиях, поскольку у земств были деньги, а у духовенства – преподавательские кадры. Однако надежды, которые были связаны с земствами, не сбылись. В основном это связано с тем, что духовенство не могло без ущерба для своей пастырской деятельности и материальному благосостоянию причта участвовать в заседаниях земств, которые собирались регулярно в течение трех лет. Со стороны земств также не было особого сочувствия к духовенству. Земства в подавляющем большинстве случаев отказывались финансировать церковно-приходские школы и участвовать в улучшении материального обеспечения причтов[100].
Помимо реформ, направленных на улучшение материального положения причтов, необходимо отметить более удачные преобразования, связанные с расширением прав православного духовенства и их семей. 30 декабря 1863 г. Главное Присутствие положительно рассмотрело вопрос об освобождении домов городского духовенства от казенного сбора. Тут же был рассмотрен вопрос о рекрутской повинности детей духовенства, и утвердившаяся практика «разборов» детей духовенства, противоречащая закону о состояниях, освобождавшему их от рекрутской повинности, была упразднена. Важнейший закон, положивший конец практике наследования приходских мест[101], был принят 22 мая 1867 года. 29 сентября 1868 г. епархиальные архиереи получили право без Св. Синода увольнять из духовного звания в светское по личному прошению, а детям духовенства было разрешено поступать в военные училища[102].
26 мая 1869 г. законодательно был сделан важнейший шаг к преодолению сословной замкнутости духовенства[103]. Не отнимая привилегий у детей духовенства, им дали новые права и свободы. Теперь дети духовенства перестали принадлежать к духовному званию лично, то есть, пользуясь льготами отцов, они не разделяли с ними их обязанностей. У детей духовенства и причетников появилось право выбирать по своему желанию военную или гражданскую службу, а также заниматься торговлей, промышленностью и любой деятельностью, позволенной гражданам их состояния. Гражданское состояние детей духовного звания также было изменено, дети священников и диаконов получили права детей личных дворян, а дети дьячков – детей почетных граждан. Обучающимся в учреждениях Церкви, но не являвшимся членами причта, разрешено было не испрашивать благословения на брак. Сословное происхождение невесты теперь не играло никакой роли даже для тех, кто уже находился в причте.
31 октября 1872 г. священники, за усердное служение на одной должности в течение 12 лет, получили право быть награжденными орденом св. Анны III степени[104]. Несмотря на то, что желание духовенства иметь возможность представления к ордену св. Владимира IV степени удовлетворено не было, все же имели место исключения, и священников удостаивали столь высокой награды[105].
Важным и в то же время одним из частично удавшихся преобразований можно назвать реформу духовных учебных заведений. Семинарии и духовные училища находились в удручающем материальном, интеллектуальном и духовно-нравственном состоянии[106]. В духовных школах зачастую царил произвол, взяточничество и свирепые наказания. В 1858 г. Александр II лично посетил несколько семинарий[107] и засвидетельствовал их плачевное состояние. Однако перемен пришлось ждать несколько лет: семинарское образование было реформировано в 1867 г., а академическое – в 1869 г. Для проведения реформы обер-прокурор подготовил проект «Положения об Учебном Комитете при св. Синоде», которое вместе с уставами от 14 мая 1867 г.[108] было лично утверждено Александром II и начало действовать. Важным пунктом нового семинарского устава стал пересмотр методики преподавания, которая в предшествующие периоды сводилась к механическому зазубриванию. Кроме того, началось издание новых учебников и пособий.
105
«Например, С. Зернов (1817–1886), сын дьякона Меленковского уезда Владимирской губернии, после окончания Московской духовной академии в 1846 г. принял священство, через 30 лет службы в качестве священников одного из московских соборов был награжден орденом св. Владимира за активную благотворительную деятельность и по ордену приобрел потомственное дворянство» (
106