Выбрать главу

Переходя ко времени правления Александра II, можно утверждать, что по основным направлениям церковной жизни ситуация только усугубилась. Зависимость Церкви от государства также четко просматривается в политической, финансовой и правовой сферах. Сама Церковь, получая от государства так называемый административный ресурс, постепенно становится неспособной решать свои проблемы собственными силами. В то же время государство не перестает пользоваться церковными деньгами, хранившимися в кредитных учреждениях и считавшимися неприкосновенным капиталом, а сумма, реально используемая Церковью на свои нужды, была ничтожна[118].

К сожалению, большинство реформ не принесло тех плодов, которых ожидало общество, духовенство и государство. Хоть сколько-нибудь положительно можно оценить лишь факт разрушения сословной замкнутости, дарования новых прав и привилегий, а также некоторое улучшение в области профессиональной подготовки духовного юношества. Цель церковных реформ не была достигнута, повысить авторитет духовенства не получилось.

Несмотря на это, есть мнения, что реформы не просто оживили церковную жизнь, но даже смягчили стеснявшие ее бюрократические оковы[119]. А причиной неудач и поверхностности преобразований, по мнению С. В. Римского, явилось то, что все реформы предпринимались для пользы не Церкви и православия, а только лишь самого государства[120].

Церковно-общественная публицистика и ее главные представители

Церковно-общественная публицистика в том виде, в котором она оказалась способна обсуждать острые церковные проблемы и даже влиять на ход их решения, появляется в конце 1850-х – начале 1860-х гг. Именно в данный период представители духовного сословия начали, пускай нелегально и вопреки цензурным постановлениям[121], резко критически высказываться на страницах сначала книг, а потом и журналов о своих внутрисословных и общецерковных проблемах. Нарастанию недовольства в среде будущих публицистов, как уже было сказано, способствовали тяжелые жизненные обстоятельства, в которых оказалось духовенство, а толчком к действию и более активному развитию гласности в данном вопросе послужил поворот государственной политики навстречу эпохе «Великих реформ». Таким образом, основание и материал для будущей полемики был накоплен уже в период правления Николая I, развитие жанр получил в начале правления Александра II, а период расцвета церковно-общественная публицистика пережила в эпоху «Великих реформ».

Первые годы правления Александра II стали наиболее удачным временем для того, чтобы проблемы духовенства, требующие безотлагательного решения, стали достоянием общественности. Всеобщее ожидание перемен при помощи ряда публикаций коснулось и церковных дел, которые, как ранее казалось представителям всех сословий, помимо духовного, не требуют реорганизации. Однако спровоцировать интерес в обществе оказалось недостаточным для критиков действительного положения Церкви. Своими книгами и статьями в периодической печати они стремились корректировать ход церковных реформ, обсуждая реальные плоды уже вступивших в силу преобразований. Публицисты представляли вниманию читателя не законодательные формулировки и официальные данные, которые всегда звучали правильно, а то реальное положение, в котором оказывалось духовенство после принятия той или иной церковно-государственной меры. В эпоху активных перемен церковно-общественная публицистика получила в свое распоряжение огромное количество материала, который состоял из проектов реформ, правительственных постановлений, разъясняющих реформы статей и пр.

Прежде чем рассмотреть историю возникновения и развития церковно-общественной публицистики, необходимо произвести важное, хотя и условное деление участвовавших в полемике вокруг положения Церкви и духовенства публицистов на две группы. Если охарактеризовать публицистические произведения и статьи по их общей направленности, то в группу критиков современного положения Церкви и духовенства в первую очередь необходимо включить свящ. И. С. Белюстина[122], Д. И. Ростиславова, А. И. Поповицкого, И. В. Скворцова и свящ. А. И. Розанова. К другой группе, представители которой всеми силами старались опровергнуть критические статьи в адрес Церкви и бедственного положения современного духовенства, относятся Н. В. Елагин, С. И. Ширский, А. Н. Муравьев, свящ. Г. Греков, прот. Г. С. Дебольский, Ф. В. Ливанов, а также другие авторы, анонимно издававшиеся в основном под редакцией Н. В. Елагина.

вернуться

118

Римский С. В. Российская церковь в эпоху великих реформ… С. 127–130.

вернуться

119

Федоров В. А. Русская православная церковь и государство… С. 219.

вернуться

120

Римский С. В. Российская церковь в эпоху великих реформ… С. 567.

вернуться

121

Труды свящ. И. С. Белюстина и Д. И. Ростиславова издавались за границей и незаконно распространялись на территории Российской империи.

вернуться

122

Необходимо отметить, что фамилия «Белюстин» имеет также вариант написания «Беллюстин». В словарях, энциклопедиях и библиотечных каталогах можно встретить оба варианта, что приводит к путанице относительно вопроса, какой из вариантов имеет больше прав на существование. Современный историк и автор публикации «Священник Иоанн Белюстин: биография в документах» Т. Г. Леонтьева, вопреки устоявшейся традиции, настаивает на написании его фамилии с одной, а не с двумя буквами «л». Нам удалось установить мнение самого Белюстина. В письме М. П. Погодину от 4 января 1866 г. Белюстин среди прочего пишет: «Что до моей фамилии, то дед и прадед (священники только грамотные) мои, документально писались – белл…, их дети в семинариях переиначены на бел… Первое, по-моему, вернее; поэтому я удерживаю его в печати; а второе… употребляю в письмах и в книгах…» (РГАЛИ. Ф. 373. Оп. 1. Д. 79. Л. 1–1 об). Несмотря на утверждение Белюстина, что в письмах и книгах он употребляет одно «л», известна масса случаев, где он не соблюдает данного условия и подавляющее большинство своих писем подписывает фамилией с двумя «л». Впрочем, в контексте данного исследования мы считаем вопрос написания фамилии «Белюстин» второстепенным, и, несмотря на то, что не разделяем мнения Т. Г. Леонтьевой о необходимости ее написания исключительно с одной буквой «л», принимаем данный вариант как возможный по причине того, что его использование допускал сам автор. В данном исследовании фамилия «Белюстин» будет фигурировать с одной буквой «л» (за исключением библиографических ссылок, где фамилия священника будет фигурировать так, как она использовалась автором статьи или монографии).