По окончании в 1839 г. семинарского курса по первому разряду Белюстину, с его амбициями и самооценкой, правильнее всего было бы поступить в академию, однако этого не происходит, чему есть несколько объяснений. Сам священник объясняет это своим благородством по отношению к сосватанной ему невесте, а также желанием лично, на собственной практике изучить быт сельского духовенства[126]. После получения аттестата, будучи уже сосватанным невесте из священнической семьи Морошкиных, Белюстин оказался перед непростым выбором. Он описывает душевные терзания при выборе между наукой, карьерой, успехом и честным именем. Он сравнивает себя с однокурсниками по семинарии, которые зарабатывали на сватовстве, а после отказывались от своих слов, и считает, что уподобляться таковым ниже его достоинства. Не решил проблемы и ректор архимандрит Макарий (Зимин)[127], который считал неразумным отказаться от академии ради священнического места в селе. В итоге, как утверждает Белюстин, он решил тянуть жребий, по которому и определилось его будущее служение в селе Васисино и жизнь простого сельского священника[128].
Однако необходимо отметить, что история, рассказанная самим священником, в реальности может не иметь ничего общего с действительностью. Белюстин часто пишет о себе возвышенно и хвалебно, подчеркивая свой ум, популярность[129], трудолюбие, авторитет и честное имя, иногда явно противореча самому себе. Так могло быть и в этот раз. К примеру, Г. Фриз, зная объяснение Белюстина по данному вопросу, относится к нему более чем скептически. Фриз утверждает, что Белюстин намеревался поступать в духовную академию, но его планы расстроил архиепископ Тверской Григорий (Постников), который, присутствуя на экзамене в семинарии, поставил ему настолько низкий балл, что это стало препятствием к поступлению в академию[130]. Присутствие на окончательных экзаменах владыки Григория подтверждает и сам Белюстин, однако, по словам священника, все предметы были сданы им настолько успешно, что он был назначен для поступления в Санкт-Петербургскую академию[131]. Какой из вариантов является истиной, в настоящее время определить не удалось, но так или иначе, Белюстин вступает в брак с Анной Лукиничной Морошкиной, принимает священный сан и тем самым делает выбор, определивший всю его дальнейшую жизнь. Избрав семейную жизнь, И. С. Белюстин становится сперва сельским священником, а потом и клириком одного из уездных городов Тверской епархии. В период всего священнического служения, вплоть до самой смерти в июне 1890 г., Белюстин стремился быть не таким как все и имел свое мнение на многие темы, что неизбежно приводило к многим проблемам, преодоление которых становилось смыслом его жизни.
Подробности служения Белюстина сначала в селе Васисино, а после и в городе Калязин небезынтересны исследователю, однако в данном конкретном случае в их освещении нет необходимости. Изучая публицистическую деятельность Белюстина, в первую очередь необходимо уделить внимание не столько биографическим фактам, сколько вопросу мироощущения отца Иоанна. Анализируя творческое наследие калязинского публициста, воспринимая его как рядового священнослужителя своего времени, с традиционным взглядом на историю православия, догматическое богословие, а также на роль Церкви в обществе, исследователь рискует получить неверные данные относительно того, о чем писал и чего добивался в многочисленных статьях и публикациях их автор. Белюстин, судя по личной переписке священника, не ограничивал себя привычным для православной традиции взглядом не только на окружающую его действительность, но и на, казалось бы, незыблемые и вековые истины. Отношение отца Иоанна к сектантству, старообрядческому расколу, истории Церкви и государства, а также его мнение о себе самом и том положении, в котором он был вынужден осуществлять свою пастырскую деятельность, во многом определяли его взгляды как церковного публициста. В связи с этим, характеризуя Белюстина как священника и публициста, необходимо, на основании в том числе личной переписки с целым рядом известных и даже выдающихся деятелей XIX в.[132], уделить внимание особенностям его мышления и мироощущения, которые, несомненно, формировали систему критических воззрений священника относительно Церкви и государства.
127
Архимандрит Макарий (Михаил Алексеевич Зимин). Ректор Тверской духовной семинарии в период с 1838 по 1845 гг.
130
Данную точку зрения подтверждает И. И. Завьялов: «Товарищ председателя В. И. Колосов доложил, что покойный ректор Тверской семинарии прот. А. В. Соколов говорил ему: Белюстин учился в семинарии очень хорошо и имел полное основание поступить в духовную академию. Но этому помешал не совсем удачный ответ Белюстина на экзамене по Священному Писанию в присутствии архиепископа Тверского Григория. Архиепископ не раз останавливал Белюстина во время ответа, и сказав ему: «нелепый», поставил двойку (Журнал 112-го заседания Тверской ученой архивной комиссии 25 января 1912 года / под ред. И. А. Виноградова. Тверь, 1912. С. 15–16).
132
В процессе ознакомления с личной перепиской И. С. Белюстина удалось изучить его письма к следующим адресатам: Воронов, Андрей Степанович (РГИА. Ф. 845. Оп. 1. Д. 16), Лесков, Николай Семенович (РГАЛИ. Ф. 275. Оп. 4. Д. 12), Погодин, Михаил Петрович (РГАЛИ. Ф. 373. Оп. 1. Д. 79), Суворин, Алексей Сергеевич (РГАЛИ. Ф. 459. Оп. 1. Д. 307), Мельников-Печерский, Павел Иванович (РНБ ОР. Ф. 37. Д. 703), Корнилов, Петр Иванович (РНБ ОР. Ф. 377. Д. 474), Желтухин, Алексей Дмитриевич (РНБ ОР. Ф. 377. Д. 1430; ИРЛИ ОР. Ф. 616. Д. 6), Краевский, Андрей Александрович (РНБ ОР. Ф. 391. Д. 188), Одоевский, Владимир Федорович (РНБ ОР. Ф. 539. Оп. 2. Д. 237), Мейендорф, Александр Казимирович (РНБ ОР. Ф. 542. Д. 900), Половцов, Виктор Андреевич (РНБ ОР. Ф. 601. Д. 1413), Семевский, Михаил Иванович (ИРЛИ ОР. Ф. 274. Оп. 1. Д. 74), Стасюлевич, Михаил Матвеевич (ИРЛИ ОР. Ф. 293. Оп. 1. Д. 204), Аксаков, Иван Сергеевич (ИРЛИ ОР. Ф. 3. Оп. 4. Д. 35).