Но если недоброжелательные отношения с причтом могут быть незначительно компенсированы формальной властью священника над причетником и диаконом, то во взаимоотношениях с начальством, а именно с благочинным, консисторией и архиереем, он совершенно беспомощен и не имеет никаких средств к собственной защите. О должности благочинного священник Иоанн Белюстин говорит как о необходимой и чрезвычайно важной надзорной единице, целью которой является блюсти вверенное им духовенство и его причты. При правильном устройстве дела и назначении на должность достойных и опытных священнослужителей благочинные становятся ближайшими помощниками священника, способными личным примером указать на то, к чему необходимо стремиться вверенным ему пастырям и причтам. Однако отец Иоанн убежден, что эту должность получают не те, кто заслужил ее своим духовно-нравственным подвигом или отличным образованием, а те, кто способен и желает регулярно платить за нее необходимую сумму[481]. Должность благочинного не предполагает жалования, но сопровождается многочисленными расходами, в том числе на канцелярию, которые на практике обеспечиваются за счет сборов с вверенных благочинному приходов. Исходя из этого, должность благочинного в подавляющем большинстве случаев занимают карьеристы, ведь честное духовенство не стремится к власти над своими собратьями, за которую необходимо исправно платить деньги начальству и собирать налог с подчиненных. Карьеристы же, напротив, под предлогом обеспечения канцелярии благочиния собирают с духовенства суммы, которые не только удовлетворяют его начальство и покрывают расходы на делопроизводство, но и обогащают их самих. В итоге одна часть духовенства воспринимает должность благочинного как средство личного обогащения, и умело использует ее для этого, а другая – как очередной способ обобрать нищенствующее духовенство, и с ненавистью относится к ней. Интересно отметить и то, что свящ. И. С. Белюстин, критикуя благочинных, указывает на то, что условия для злоупотреблений и карьеризма созданы не самим духовенством, а в вышестоящих инстанциях, что, как минимум, позволяет рассуждать о разделении ответственности за происходящее[482].
Гораздо более резок и безжалостен Белюстин при описании деятельности правлений и консисторий, которые характеризуются им как места для сбора взяток невежественными и не сведущими в законах, формально окончившими курс академии иереями[483]. Более всего автор «Описания…» негодует против секретарей консисторий, которые, вымогая взятки, достигают накопления многотысячных капиталов[484]. Консистория, по его утверждению, не просто невыносимое для иерея место, но воспринимается духовенством как Божия кара. Употребляя метафоры и аллегории для более эмоционального прочтения своих слов, отец Иоанн уверяет, что священник менее боится эпидемии холеры на своем приходе, которая способна погубить, в том числе, и его семью, чем вызова в консисторию, от которого, в отличие от холеры, не спасет даже Господь. Священник, отправляясь в консисторию, знает: виновен он в чем или нет – он должен будет платить и, возможно, вынужден будет продать последний хлеб или скотину, но иначе пометки «Был под судом» в личном деле не избежать[485].
Ничуть не опасаясь за себя и свое дальнейшее положение, свящ. И. С. Белюстин берется за обсуждение взаимоотношений между сельским священником и правящим архиереем. Отец Иоанн понимает, что по причине обширности большинства епархий архиерей не имеет никакой возможности быть в курсе дел каждого христианина, чья душа по сути должна находится под его духовным окормлением. В такой ситуации главными помощниками епископа в деле окормления паствы должны быть священники, и епископ должен относиться к ним как к соратникам и сослужителям. На деле же происходит совершенно иначе – епископы не просто не относятся к священству уважительно, а напротив, уверяет Белюстин, к ним относятся с глубоким презрением и даже хуже, чем к собакам[486]. С целью отрицательно охарактеризовать высшее духовенство свящ. И. С. Белюстин описывает правила и порядки в архиерейской приемной. По его мнению, именно здесь любой посетитель без труда заметит необъятное тщеславие епископа и его абсолютное безучастие к жизни и служению своего духовенства. Неуважение архиерея заключается не только в том, что даже почтенные протоиереи ожидают приема в холодных сенях вместе с причетниками и мужиками, но и в том, что епископ после пяти часов ожидания может не принять просителя, по причине приезда какой-нибудь барыни[487]. Отношение епископа к духовенству унижает последнее до такой степени, что любой архиерейский прислужник считает долгом оскорбить или унизить пришедшего к владыке священника любым возможным для этого действием. Итогом такого отношения апостольских преемников к своим сослужителям стала паническая боязнь, неприязнь и даже ненависть священства в адрес своего епископа. В процессе делопроизводства в епархии епископы, как утверждает отец Иоанн, не менее деспотичны и небрежны, чем в приемной. Архиереи при объезде своих епархий мотивированы не тем, чтобы исправить недочеты и преподать архипастырское благословение и утешение, а тем, чтобы получить взятки и жить в период поездки в богатых помещичьих усадьбах. Духовенство крайне отрицательно относится к посещению епископом своего храма не только по причине того, что это материально разорительно для прихода, но и потому, что архиерей, реализуя свою власть, обязательно унизит священника на глазах у его прихожан[488].
483
«Там восседает глубочайшее невежество в отношении к правам и законам… он (член консистории. –
484
«Секретарь – это душа консистории, и везде, всегда, без исключения – жесточайший бич духовенства… секретари консисторий считают свои годовые доходы десятками тысяч» (
485
«Прав он или нет, все равно; должен везти туда то, что скапливал в продолжении многих лет по копейкам; а если этого нет, то продать последний хлеб из закрома, или последнюю скотину со двора» (
486
«Создатель мой! Что может быть унизительнее, позорнее, бесчеловечнее того, как архиереи обращаются с иереями вообще, и с сельскими в особенности? <…> Как собак держат их за дверьми своих прихожих…» (