Линда кивнула и начала подниматься по лестнице. Он последовал за ней.
Второй этаж действительно оказался больше похож на жилое помещение. Здесь уже были расположены отдельные комнаты, кухня, большая гостиная с домашним кинотеатром. Панорамное окно никуда не делось, но неподалеку от него стоял стол, вокруг него — мягкие кресла, и Линда представила, как хорошо, должно быть, пить здесь кофе по утрам и читать газеты. На стене напротив — большой встроенный цифровой экран, рядом с ним — двери, к которым вели несколько ступенек. Там, насколько было известно Линде, находился кабинет.
— Я оставлю тебя на несколько минут. Можешь пока осмотреться. Если захочешь что-то сделать, попроси компьютер.
— А твоя Саманта отвечает на каверзные вопросы? — улыбнулась Линда.
— Нет, она достаточно примитивна. Кофе или апельсиновый сок — пожалуйста, а про смысл жизни не расскажет. Фраза начинается с «Саманта, прием» и заканчивается словом «конец». Все просто.
— Я постараюсь запомнить.
Тони ушел, а Линда, преодолев искушение двинуться прямиком в кабинет, подошла к окну. Отсюда открывался великолепный вид на город. Наверняка стекло зеркальное, и интимная жизнь Мэтьюса не становится достоянием общественности. Линда отошла от окна и огляделась: несмотря на пафосное расположение, квартира смотрелась уютно. Тони любит удобную мебель в современном стиле, никаких ретроштучек или экстремального постмодерна не наблюдается. Линда прошла на кухню: все сверкает, полно неведомых агрегатов… Любопытство оказалось сильнее благоразумия.
— Саманта, прием. Можно мне кофе? Конец.
— Эспрессо, капучино, латте? — все тем же приятным голосом осведомился компьютер.
— Эспрессо со сливками, — брякнула Линда и спохватилась: она ведь не произнесла кодовую фразу полностью! Но компьютер, видимо, был все-таки умнее ее. Один из агрегатов зажужжал, плюнул паром, и через несколько секунд выдвинул на подносе небольшую чашечку кофе с шапочкой взбитых сливок.
— Ого! — Линда осторожно приняла драгоценное подношение. — Спасибо, Саманта.
— К вашим услугам, — пропел голос.
Линда бросила сумочку на ближайшее кресло и прошлась по этажу, потом вернулась к панорамному окну. Как все-таки красив Нью-Йорк! Его невозможно не любить. Этот огромный город всегда заставлял Линду чувствовать себя живой. Он был громаден и производил на нее приблизительно такое же впечатление, как Тони Мэтьюс.
Нет. Не надо думать о Тони в таком ключе. Линда повернулась и наткнулась взглядом на встроенный экран.
— Саманта, прием. Можно включить экран? Конец.
— Новости, развлекательные передачи, фильмы, космос? — снова уточнил компьютер.
Линде стало интересно, что Саманта имеет в виду под последним словом.
— Космос.
Экран мигнул и заработал, по салону поплыла мягкая музыка. Линда подошла поближе.
Перед ее глазами сменяли друг друга туманности, звезды, планеты. Вот красная поверхность Марса, снятая с удивительной четкостью. Вот туманность, похожая на лисий мех, вот скопление звезд, вот галактика. Всплыла, словно кит из глубин, серая ноздреватая поверхность луны. Космос распахивался перед Линдой.
— Это снимки с различных телескопов и космических станций. — Тони подошел бесшумно. — Специальная программа, установленная по моему заказу. Я очень люблю звезды. Снимки приходят на домашний компьютер прямо из НАСА. Программа может составить из них видеоролики — вроде полета над марсианской поверхностью.
Линда обернулась: Тони успел сбросить пиджак и развязать галстук, его волосы были слегка влажными, но выглядел он лучше, чем несколько минут назад, когда выходил из машины. Зрачки расширены, вдруг отметила Линда. Вот черт! Он точно принимает наркотики.
— Снимают телескопы Спитцер, старичок Хаббл, Чандра, европейский Корот, — продолжал объяснять Тони. — Я не брезгую и фотографиями астрономов-любителей. Иногда это бывает удивительно… вовремя.
Он стоял совсем близко. И говорил плавно, как будто был совершенно трезв и не находился под воздействием… чего? Героина? Скорее всего. Нет, Линда не хотела думать о Тони так, не хотела, чтобы он был таким. Сегодня она представит, что он просто Тони Мэтьюс. Сегодня она крепко зажмурится и не станет слушать тревожных звоночков. Только сегодня.
Тони, видимо, ощутил перемену в настроении Линды. Он осторожно забрал у нее из рук пустую чашечку и аккуратно поставил на стол, а затем привлек ее к себе, но не поцеловал сразу, только крепко обнял.
— Знаешь, — проговорил Тони, — хорошо, что ты наконец приехала сюда со мной. Мне давно этого хотелось.
— Не так давно, — прошептала Линда. — Мы знакомы всего две недели.
— Да, время бежит быстро. — Она не видела его лица, но догадалась, что он улыбается. Это был новый Тони — таким она его еще не видела. Может потому, что встречались они сплошь в общественных местах?
— Слишком быстро, — выдохнула Линда.
— Не будем его терять.
Его поцелуй тоже не был похож на прежние: Тони целовал Линду с яростной настойчивостью, как будто через пару часов, словно в фильме про Апокалипсис, на землю должна сверзиться комета и все погибнут в страшных мучениях, так нужно хоть что-то напоследок успеть. Линда не знала, так ли он целует всех тех женщин, с которыми встречается, и не хотела знать. Она просто погрузилась в момент, как в теплую океанскую волну, и ей казалось, будто ее покачивает…
— Идем. — Тони отстранился, мягко взял Линду за руку и повел куда-то.
Около кухни обнаружилась не замеченная ранее Линдой лестница наверх. Она была гораздо уже, чем основная, и по ней начал подниматься Тони. Лестница привела в коридор, куда выходило несколько дверей. Одна из них была распахнута. Спальня.
Там царила полутьма, горел только торшер в углу. Линде было уже не до того, чтобы любоваться интерьером. Тони снова привлек ее к себе, уверенно и властно, и она полностью подчинилась ему, позволила себе забыть обо всем. О том, что надлежит сделать, о том, что будет завтра. Остались только его губы, его руки, его шепот и запах. И никакого ненавистного ей аромата виски — видимо, затем он и уходил.
Линда думала, что нет никого на свете лучше Джеймса. Тот был отличным любовником, нежным и внимательным. Но Тони — это было нечто особенное. Линда и сама не могла понять, что за магическую сеть он сплел вокруг нее, почему от его поцелуев внутри будто все плавится, перед глазами распахивается космос, снимки которого продолжает преданно и равнодушно показывать экран внизу. Почему так дрожат руки, когда Тони проводит ладонями по ее спине, почему хочется вжаться в него и не отпускать никогда, почему его близость — это самое невероятное и самое естественное, что может случиться с женщиной?
Линда не заметила, как он распустил шнуровку на ее платье и оно шелковой волной легло на ковер. Руки Тони ласкали тело Линды, он спустил бретельку бюстгальтера с ее плеча и тут же поцеловал гладкую кожу. Поцелуи обжигали, словно прикосновения жгучего солнца, и она была уверена, что на коже останутся следы, хотя Тони касался ее так нежно. Она не ожидала подобной нежности от него. Она вообще не была готова к тому, что он мог и хотел ей предложить.
Линда не помнила, как оказалась на кровати, как расстегнула пуговицы на рубашке Тони. Она просто обнаружила вдруг, что на ней не осталось ничего, что между ними больше нет никаких преград. Это опьяняло.
— Линда… — глаза у него сейчас были огромные, темные, и казалось, радужной оболочки вообще нет — сплошной зрачок, — ты чудо.
— Просто не останавливайся, Тони.
Он усмехнулся.
— Теперь-то меня ничто не остановит.
9
Линда лежала, прижавшись к Тони, и водила кончиками пальцев по его лицу. В спальне было темно, окно закрывали полупрозрачные занавески, а торшер давно погас — Линда не помнила когда. Видимо, предусмотрительный компьютер отключил свет в нужный момент.
Тони не спал. Он полулежал на подушках и курил, стряхивая пепел куда-то в район прикроватной тумбочки. Наверное, там пепельница.